- На Тобольск! - поспешил Боряев.

- Придет и его время, а пока - видит око, да зуб неймет…

Мамаево было занято без особых осложнений и настолько быстро, что осталась неповрежденной телефонная линия, связывающая Бачалино с Тобольском. Связист Николай Аристархович Карасев {70} подключился к проводу и стал ждать. Терпение окупилось сторицей, Линия ожила. Карасев тотчас же дал знать об этом командиру 453-го полка Ф. И. Ольшевскому. Так был перехвачен разговор полковника Колесникова с командующим Тобольской группой войск генералом Франком. Полковник доложил о спешном отводе ряда частей с линии фронта к Щукино, где им предписано быть не позднее чем через восемь часов. Франк уведомил, что Тобольск спешно укрепляется, переправы через Иртыш взяты под охрану бронепароходами. Задача 27-го пехотного полка - во что бы то ни стало задержать красных до подхода Боткинской дивизии.

Выслушав Ольшевского, начдив, ни минуты не медля, объявил свое решение:

- Коли так, и нам ясна задача. Надо быть в Щукино ранее Колесникова, чтобы не 27-й полк задержал нас, а мы его убрали со своего пути.

Щукино было взято внезапным ночным налетом. 27-й колчаковский полк откатился вверх по Тоболу и только на рассвете сумел встретиться с подходящими частями Колесникова. А днем генерал Франк подтянул от Тобольска свежие силы, в том числе три полка из гвардии Колчака - Боткинской дивизии. Под их натиском наши оставили Мамаево и Шишкине и оказались зажатыми со всех сторон на трехверстном щукинском [89] пятачке. Сюда же были стянуты подводы с ранеными, которых насчитывалось уже до четырехсот.

Внезапно появились два гидроплана. Артиллеристы и пулеметчики заставили их держаться на высоте. С воздуха на землю полетели не бомбы - листовки. «Вы окружены, - грозился враг, - спасения нет, и за каждую минуту сопротивления будет беспощадная расправа»

В ночь на 8 октября командиры полков и батальонов, входящих в состав группы, собрались на совет.

- Как отнеслись-бойцы к листовкам? - спросил начдив.

- Угрозам не поддались. Пустили их на курево и кое-что другое…

- Иного и не ждал. Что еще доложить можете? * - Патронов на сутки, - угрюмо произнес Боряев.

- Хлеба нет четвертый день, - добавил Ольшевский. - Две картофелины - весь рацион.

- Знаю, - ответил начальник дивизии. - Выход один: завтра же вырваться из капкана. Атакуем на рассвете. Направление - Карачино. Задействуем сразу все силы, за исключением батальона Горшкова. Вы, Степан Дмитриевич, вновь будете моим последним козырем.

Первая попытка прорвать окружение была предпринята рано утром. Пробиться к Карачино не удалось. Белогвардейцы сдержали натиск. А в девять часов со стороны Мамаево грянула маршевая музыка духового оркестра. То дали знать о себе прибывшие на передовые позиции воткшщы. Их атаку поддержали с юга пехотинцы полковника Колесникова, через боевые порядки которых планировался выход из вражеского кольца. До полудня отбито еще шесть яростных атак. Противник имел многократное превосходство в силах, вел обстрел тяжелыми орудиями, установленными на бронепароходах, наносил бомбовые удары с воздуха. Раненые не уходили с поля боя, дрались, пока руки держали оружие, и единственно, чего просили, - это воды и патронов.

В критический момент начальник дивизии взял из батальона Горшкова одну роту и повел ее в самое пекло боя. Был он в черной кожанке, на околыше фуражки ярко светилась красная звездочка. Присутствие начдива в передовых цепях воодушевило бойцов. Ряды белогвардейцев дрогнули и, сильно поредев, покатились назад, к Мамаево.

После небольшого затишья колчаковцы возобновили [90] атаки. Резерва под рукой больше не было. Две оставшиеся роты из батальона Степана Горшкова уже выполняли особую боевую задачу. Коренной уралец, прирожденный охотник, привыкший с юных лет ходить по таежным звериным тропам, комбат повел красноармейцев в обход по болотам. Незадолго до наступления сумерек Горшков за спинами вражеских солдат подал ракетой условный сигнал. Приняв его, начдив быстро произвел перегруппировку. Отказавшись от круговой обороны, он направил все силы на юг, в сторону деревень Карачипо и Таратухино. Этот неожиданный и дерзкий удар был поддержан решительной атакой рот Горшкова по белогвардейским тылам. Брешь в кольце окружения наконец-то была пробита.

Позже, представляя командира 2-го батальона 453-го стрелкового полка С. Д. Горшкова к награждению орденом Красного Знамени, начдив напишет: «Эта победа спасла не только группу 51-й дивизии, но и несколько других дивизий Красной Армии» {71}.

А пока красные форсированным маршем уходили все дальше и дальше от Тобольска. Не знали они привалов и следующие два дня. Колчаковцы пустили в погоню бронепароходы с десантниками, но высадить их не сумели. Артиллерийскую дуэль с ними выиграли батарейцы красного дивизиона. Один броиепароход потопили, другие заставили ретироваться. В плен было захвачено 200 колчаковцев, а среди трофеев оказалось более ста тысяч патронов и десять пулеметов.

К вечеру 10 октября, смяв заслоны врага в селе Долгоярском, ударная группа вышла на позиции полков 2-й и 3-й бригад. Исхудалые, заросшие, с воспаленными от бессонницы глазами, участники рейда получили долгожданный отдых. Все они были отведены в село Певле-во. И надо же, почти одновременно с ними туда же с востока, из Шестовской и Ашлыкской волостей, пробились 451-й и 452-й полки.