И он послушно лег, но нахмурился.

— Тебе больно? Или неприятно?

Легко коснулась губами его губ и выдохнула тихо:

— Приятно. Даже очень. Просто я вижу, что за каждую мою царапину ты винишь себя. И это не то, чего бы я хотела.

Лазарев приподнялся на локте, пристально глядя в мои глаза своими грозовыми омутами, заставляя на мгновение забыть о сути нашего разговора. И я надеялась, что он спросит о том, чего бы я хотела и наша беседа свернет в то русло, которое мне нравилось гораздо больше. Но вместо этого Дэн спросил:

— А кого мне еще винить?

— Земскова, — ответила я, не раздумывая над этим ни секунды. И неожиданно спросила, не удержавшись: — Это правда, что это ты сломал ему ногу?

Кажется, нахмуриться еще больше было нельзя, но Дэн сумел.

— Правда. А надо было, видимо, шею, чтобы этого всего не произошло.

Бросив взгляд на тумбочку, увидела на ней мои разбитые часы, записку с обещанием вернуться и распечатанное фото с благотворительного вечера, на котором я в красивом вечернем платье позировала фотографам у Дома культуры. Лазарев переживал за меня. И это беспокойство никак не могло его покинуть.

Прильнула к нему, успокаивая. Провела пальцами по гладкой коже на его груди. Дэн резко выдохнул, и приобнял меня одной рукой, прижимая ближе к себе.

— Я жива, относительно здорова и со мной всё в порядке. А сядь ты в тюрьму за убийство Земскова, мы бы с тобой не встретились.

— Не всё с тобой в порядке. И с утра мы поедем в травмпункт фиксировать твои телесные повреждения, — строго произнес Лазарев тоном, не допускающим возражений.

Глянула на светящееся табло электронных часов, показывающее час ночи. Но спать пока не хотелось. Отозвалась точно таким же непререкаемым тоном:

— Я не поеду, Дэн. Поработав по подобным делам, понимаю, что не хочу быть потерпевшей. Не хочу таскаться по экспертизам и судам в подобном качестве. Просто хочу жить спокойно, забыть всё это как страшный сон. И не вспоминать никогда.

Думала, что Лазарев начнет настаивать. Напомнит о том, что всегда следит за тем, чтобы каждый из его клиентов соблюдал правило об обязательной фиксации любых телесных повреждений, которые потом смогут помочь ему повернуть любое дело в свою пользу. Скажет, что Земскова и остальных нужно привлечь к уголовной ответственности, наказать за содеянное. Но Дэн с тяжелым вздохом неожиданно согласился:

— Хорошо, клубничка, как скажешь.

В благодарность за его уступку я тепло улыбнулась и дотянулась губами до его колючего подбородка. Вспомнила о том, что сегодня сказала мне вахтерша, отдавая ключи и спросила:

— Откуда ты знал, что я вернусь?

— Не знал, — произнес Дэн задумчиво. — Но ты обещала, и я надеялся. А еще не прекращал искать тебя ни на секунду, знаешь? Но нашел этот дом только тогда, когда тебя там уже не было.