Знакомый странный старик одарил ее обрадованной ассиметричной улыбкой и снова протяжно хыкнул. Но хоть он и улыбался, выглядел жалко: поля мокрой шляпы уныло повисли, и с них старику за воротник стекали струи воды, одежда промокла, штанины липли к тощим ногам. Только поросенок, которого старик по-прежнему держал на поводке, излучал радость и довольство. Ливень смысл с него грязь, и оказалось, что на розовой коже возле хвостика есть довольно крупное пятно в виде кляксы. Анфиса жестом пригласила нежданных гостей в дом.

Старик переступил порог и пугливо завертел головой. Поросенок весело захрюкал и процокал по коридору так далеко, как позволил поводок. Анфиса же осторожно заглянула старику за спину, опасаясь увидеть туман и его пугающих обитателей. Но за дверью уже разгорался ярким солнцем день, а небо вновь сияло невинной чистотой. И только широкие лужи и прибитая ливнем трава напоминали о недавней буре.

Анфиса закрыла дверь, заперла ее на замок и жестом показала старику, чтобы он снял мокрые шляпу и куртку. Гость разулся, снял куртку, оставшись в свитере крупной вязки и штанах, но шляпу снимать отказался. Анфиса не стала настаивать и проводила его на кухню. Там она поставила чайник, рассудив, что промокшего и озябшего человека в первую очередь нужно напоить чем-то горячим. Затем включила обогреватель и принесла из комнаты плед. Старик закутался, вытянул ноги в промокших носках и благодарно хыкнул. Пока он отогревался, Анфиса приготовила чай и нехитрое угощение, двигаясь по кухне с чрезвычайной аккуратностью, чтобы не наступить на путающегося под ногами поросенка. Когда она подвинула гостю кружку с чаем и вазочку с печеньем, старик посмотрел на нее с такой просящей жалостью, что Анфиса наполнила и свою кружку, хоть и не хотела есть.

Это было необычное чаепитие в чрезвычайно странной компании. Поросенок довольно хрюкал над блюдцем с нарезанными овощами. Старик, прихлебывая чай и аккуратно одной стороной рта откусывая печенье, от удовольствия хыкал и ухал, а Анфиса молчала, думая, как поступить дальше. Что с этим стариком делать? Отвести на автобусную остановку, где она его встретила впервые? Но оставить его одного она бы не решилась. Значит, придется звонить в чужие дома и искать того, кто с ним знаком. А общаться с кем-либо ей не хотелось. Как он к ней попал? Специально пришел или сбился с пути, когда началась буря?

И еще один вопрос не давал ей покоя: видел ли ее гость страшных существ? Туман он должен был застать: с момента, когда Анфиса увидела за окном существ, до стука в дверь прошло слишком мало времени. Но старик не выглядел напуганным, только замерзшим и немного встревоженным. По мере того, как он согревался, его лицо тоже разглаживалось, а из водянистых глаз исчезала затравленность. Гость отставил чашку и улыбнулся своей кривой улыбкой.

– Еще? – спросила Анфиса и указала на чайник. Старик отрицательно замотал головой, а затем обеспокоенно вытянул шею, выглядывая в окно.

– Там уже нет дождя! Солнце вышло, – пояснила Анфиса.

Но старика, похоже, беспокоила не погода. Его лицо снова сморщилось, уголок рта поехал к уху.

– Нема! Пуф! – сказал он и махнул рукой.

Анфиса невольно содрогнулась, снова вспомнив страшных существ, подглядывающих за нею в окна. Но бодро кивнула:

– Нема. Пуф!

Старик бросил еще один настороженный взгляд в окно, а затем нахмурился и пошевелил пальцами, пытаясь что-то показать Анфисе. Но она, не понимая его, качнула головой. Гость хыкнул, поднялся с места и поискал взглядом свою куртку.

– Она уже просохла, – сказала Анфиса, поняв, что он решил уйти. – Вас проводить?

Но старик уже аккуратно сложил на стуле плед, оделся и причмокнул губами, подзывая поросенка.

На крыльце гость задержался и указал пальцем на широкую расщелину в земле.

– Бах!

И развел руками. Анфиса поняла, что он пытается сказать ей про разлом. Старик уже наставил палец на темнеющее вдали дерево.

– Хых! Нема! Нема-а. Птичка! Нема.

Затем, сокрушенно махнув рукой, он сошел с крыльца и побрел прочь от дома. Поросенок послушно затрусил рядом с ним. Анфиса проводила взглядом странную парочку и отметила, что старик старается держаться от трещины подальше. Убедившись, что он добрался до дороги, ведущей в деревню, вернулась в дом и заперла дверь. Отчего-то, хоть старик так и не смог ей ничего рассказать, ей показалось, будто он понимает, что тут произошло. И что он тоже, как и она, увидел в тумане пугающих существ.

Сестра увезла на первое занятие пса, которого они впопыхах назвали Грифелем за черную и лоснившуюся после мытья Марьяниным шампунем шерсть, и Никита в ожидании их возвращения остался в квартире один. Он мог вернуться к себе, но знал, что не удовлетворится телефонным разговором и все равно примчится к сестре, чтобы выяснить, как прошло первое занятие с кинологом и удалось ли ей узнать что-нибудь об исчезновении Анфисы. Марьяна, конечно, была настроена скептически и пыталась уверить Никиту в том, что затея на самом деле – провальная. Но он не терял энтузиазма, поэтому помог сестре погрузить Грифеля в машину и даже помахал на прощание ручкой.