— Это вряд ли у тебя получится, Ману. — Жесткий мужской голос раздается за спиной, потом рука хватает за плечо и разворачивает лицом к подошедшему Родриго, что выглядит несколько иначе.

Помятый пиджак, рубашка без двух пуговиц, искусанные губы. Он явно очень хорошо время провел со своей любовницей. А как глаза горят. Похотливо, вожделенно, коварно. Будто он замыслил что-то сотворить со мной, сделать больно мне и получить удовольствие для себя.

— Идем за мной, малышка Блэр. — Толкает меня вперед, вынуждая схватиться руками за платье, приподнять немного подол и беспрекословно последовать явно в сторону дома. Ведь именно туда он заставляет идти. Ощущаю его взгляд на себе, как глаза по телу пробегаются. Сначала шея, потом спина, поясница, задница. Мне даже кажется, что он сквозь ткань способен увидеть, что на мне надето.

Проходим по тротуарной плитке к массивным дверям, открытым нараспашку. Медлю, не зная, как поступить, дрожу, как от самого жуткого холода, обнимаю себя руками, прикусив нижнюю губу. Ощущаю болезненный толчок ладони по спине. Меня снова вперед толкают, я спотыкаюсь, путаюсь в юбках, чуть было не падаю прямо на колени. В глазах появляется какая-то пелена, даже не могу различить окружающую обстановку. Нет, это не слезы, просто черные точки перед глазами не дают ясно видеть.

Сворачиваю направо, так как именно туда Родриго тянет за руку, буквально вталкивает в комнату, а затем прижимает спиной к своей груди. Ощущаю, как его сердце бешено бьется, как он тяжело дышит. Руки дотрагиваются до плеч, потом ниже опускаются. Пальцами по ребрам проводит, задерживаясь на несколько секунд в районе талии, губы практически к шее прикасаются. Знобить начинает, странный жар появляется, скапливаясь огромным комком внизу живота. Тело словно в огне пылает, мысли совсем пропадают из головы. Сейчас есть только мы вдвоем с Родриго, только это самое мгновение, которое может в любой момент прерваться. Что собственно и происходит.

Мужчина убирает руки, отшатывается от меня, обходит стороной, направляясь к стоящему на столе ноутбуку. Компьютер включен, на экране открыт какой-то проигрыватель. Не могу толком разглядеть название той композиции, что скорее всего наполнит эту комнату. Небольшую библиотеку, где стоят полки с книгами от пола до потолка, два диванчика вокруг уже упомянутого стола и огромная ваза с неизвестными для меня цветами.

— Подойди, — приказывает Родриго, и я делаю несколько неуверенных шагов. Подчиняясь, сама не зная, почему это делаю. Что со мной вообще происходит? Некоторое время назад этот мужик трахал другую женщину, не заботясь о своей жене, а теперь требует что-то от меня. — Я хочу, чтобы ты станцевала для меня.

Нажимает на кнопку «пробел», и комнату заполняют звуки какой-то расслабляющей, соблазнительной мелодии. Приятный голос певца так обволакивает, заставляет чувствовать себя легко и свободно. Под такую песню и правда очень танцевать хочется. Но только не для этого мужчины, который явно догадывается о новом сопротивлении с моей стороны.

Подходит вплотную, с яростью, бешеной злостью в глаза смотря. Желваки на скулах ходуном ходят, губы сжаты в тонкую линию. Правая рука поднимается вверх, дотрагивается до ажурного лифа, со всей силы в ладони сжимая. После чего резко спиной к себе разворачивает, дергает ткань в сторону, от чего пуговицы разлетаются во все стороны. Просто в одно мгновение меня избавляют от верхней части платья, применив нечеловечную, безудержную, дьявольскую силу. Разорванный предмет одежды спускает вниз по моему телу, пока он не оказывается около моих ног. Предстаю перед мужиком в одном нижнем кружевном белье бежевого цвета, чулках ему в тон и белых туфлях на шпильках.

— Вот так намного лучше. — От удовольствия аж стон издает, наслаждаясь зрелищем. — Устрой для меня шоу, Блэр. Станцуй.

— Нет, — еле слышно произношу, сглотнув образовавшийся в горле комок. Мне не хорошо, мне страшно. Я боюсь за собственную жизнь рядом с ним.

— Вновь сопротивляешься? — Снова меня, как тряпичную куклу, разворачивают в другую сторону. Я словно безвольная игрушка, которой так приятно управлять. — Неужели, того урока для тебя было мало? — Хватает двумя пальцами за подбородок, впиваясь подушками в скулы. Наверняка там синяки появятся. — Глупая, наивная девчонка.

Отталкивает от себя, выпустив лицо. Резко замахивается и со всей силы по щеке бьет тыльной стороной ладони. На ногах не удерживаюсь и тут же падаю на пол в лежащее на ковре платье. Глаза щиплет от слез, которые начинают течь по щекам.

— Не хочешь по-хорошему. — Наклоняется надо мной, больно схватив рукой за волосы, от чего в висках пульсирует, затылок словно печет. — Сейчас тебе предстоит еще один урок усвоить. Самый жестокий и опасный. — Начинает тащить по полу, не обращая внимания на мои всхлипы и мольбу о снисхождении. Впиваюсь ногтями в его запястье, чтобы остановить это безумие, только ничего не выходит. Из-за слез в глазах не вижу ничего, не знаю, куда он идет. — Думаю, пяти минут хватит.

Резко останавливается, выпуская меня. Падаю лицом на пушистый ковер, упираюсь ладошками в него, чтобы немного приподняться и рассмотреть то помещение, где мы оказались. Но только сразу же в глаза бросается не само убранство комнаты, а те люди, что здесь находятся. Двое мужчин и несколько женщин, стоящих рядом с ними. На каждой из них одинаковая одежда, состоящая из короткой черной юбки и белой блузки.

Вроде бы ничего особенного в этом нет, только вот есть одна деталь их гардероба, что очень сильно пугает. На их шеях золотые ошейники, к которым прикреплены длинные, тонкие цепочки. Конец в руках у мужчин, что с нескрываемым интересом меня разглядывают. Один даже похотливо облизывается.

— Я конечно не сторонник данного увлечения. — Слышится сзади насмешливый голос Родриго, от чего внутри зарождается плохое предчувствие. — Но вот научить девчонку уму-разуму все же стоит. — К кому именно он обращается, я не понимаю, да и нет на это время. Так как меня кто-то грубо поднимает с пола и толкает к стене. Больно ударяюсь спиной и затылком, видя перед собой разноцветные точки, слившиеся воедино. Становится очень плохо, тошнота подбирается к горлу. Осознаю весь ужас происходящего, что попала в настоящий ад, откуда живой точно мне не выйти.