— Не спать. Вставай, ну.
— Дима, я сейчас рассердюсь и тебя ударю.
— Давай. Давай, разомнемся.
— Вспотеешь, кувыркамшись.
— Вставай. Ну, давай, поднимайся, это же польза какая!
— Если от этого польза, иди, вон, на Ирину два ведра вылей. Скажешь, я разрешил.
— Лучше я на тебя вылью.
— О-ох. Ну почему я не застрелил тебя вчера вечером?
Быт налаживался. По вечерам скалолазы читали старые газеты, отдыхали и понемногу приходили в себя. Гера и Мишка, используя Зойку и учебник для шестого класса, стали добросовестно учить немецкий язык. То, что на всей территории Союза доминировал русский, их не останавливало. Димка показывал остальным, как мостырить ловушки типа «Рэмбо», основанные на заостренных кольях, растяжках, обвязках, ямах и сторожевых шнурах. В принципе, это оказалось достаточно просто, только времени отнимало в десять раз больше, чем в любом кино. Пару таких «деревянных капканов» скалолазы установили недалеко от пещер. Хотели больше, но в одну из уже готовых ям, спросонья, утром провалился Ромка — счастье, что удачно, поэтому решили ограничиться тем, что уже расставили.
Юлька опустилась на большой камень, вытянув усталые ноги. Под глазами ее, прежде живыми и радостными, залегли черные круги. Что-то исчезло из этих глаз, что-то неуловимое, именно то, что когда-то безумно любил Женька. Она привычно привалилась к его спине, отдыхая. Близости или желания близости в этом жесте не было абсолютно — просто удобная поза. Женька попробовал обнять ее плечи, но Юлька мягко убрала его руку.
— Ну что ты опять… Я же только…
— Не надо, Женя. Не надо.
— Ешкин кот, да почему не надо? Почему мы должны как чурки каменные сидеть?
— Не надо, Женя. Очень тебя прошу.
Он развернул ее лицом к себе и долго смотрел в потухшие глаза. Когда-то ему удавалось увидеть в них звезды, далекие, черные бриллианты звезд — у Юльки были удивительные глаза. Когда-то. Теперь в них отражался только пепел.
Они ничего не говорили, не вспоминали. Они пытались лечить это временем, временем и молчанием. Он был заботлив и нежен, или очень старался быть таким. Но что-то очень хрупкое исчезло, рассыпалось, как разбивается безумно дорогая и красивая ваза, и никак не получалось склеить вновь острые хрустальные осколки. Каждый раз, когда они пытались их клеить, они резались о них в кровь.
У них вообще не получалось быть вместе.
Дальняя охота — а только очень далеко от своей пещеры они иногда решались стрелять — оказалась удачной. Истратив всего несколько патронов, ребята принесли двух горных баранов и птицу, похожую на дрофу. В это же время Игорь снял с силков четырех крупных зайцев. Мясо резали ломтями и сушили, вернее, вялили на ветру.
— Тут и думать нечего. Без дороги никуда ты по зимнему лесу не уйдешь. Далеко не уйдешь. От усталости загнешься. — Игорь перевернул подкоптившийся кусок мяса.
— Это если без лыж. — Вовка был настроен, по обыкновению, оптимистично.