– Но ведь это же не здорово. Вы так говорите, будто романтиком быть плохо…
– Кому как, милая… Кому как. – Вздохнула старушка. – Дочке моей эти чувства романтические пользы совсем не принесли… горе одно.
– Вы про маму Никиты говорите? – Осторожно, чтобы излишним любопытство не спугнуть откровенность собеседницы, спросила я.
– Да… о Машеньке… Тоже все о любви грезила, о прынце на белом коне… Вот и накликала. Дождалась «прынца» своего. – Это «прынц» в ее устах прозвучало чуть ли не как оскорбление. – Только поддельный видать принц-то оказался. Нашкодил и сбежал, ответственности напугался, видать… Одной Машеньке расплачиваться пришлось за грех, который вдвоем сотворили. Родила дочка сынишку, а сама выжить не смогла… Опять романтика с ней злую шутку сыграла, она ведь даже мне ничего не сообщила о том, что произошло. Я потом все узнала, Никитку в доме Малютки разыскала… Да поздно уже было, дочку не вернешь. Восемнадцать годков всего было. Она и жизни повидать еще не успела. – Агафья Тихоновна уголком платка вытерла набежавшую на глаза слезу.
– Ну, а отец… Ну, тот человек, от которого ваша дочь забеременела, он где. Или вы так и не узнали, кто это такой?
– Узнала, как не узнать… Подсказали добрые люди в какую дверку постучаться. – Я заметила насколько неохотно и скупо заговорила Агафья Тихоновна, как только речь зашла о Семене. Видно, она до сих пор держит на него обиду и винит в смерти единственной дочери. Скорее всего, и внука она с таким же отношением к отцу воспитала.
– Он не признал сына?
– Да нужен ему тот сын, как зайцу трубка. – С досадой отозвалась собеседница. – Он все за «любовью» этой самой носится сломя голову. – В ее голосе звучало явное презрение. – Сейчас вот, говорят, новую нашел, молодой да наглой хапуге дал все то, в чем девочке моей и сыну собственному отказал. И то сказать, на золото да брильянты какая ж современная красотка не позарится… Пойду?ка я спать, пожалуй. – Аккуратно складывая в корзинку вязанье. – Устала что?то, да и время уже много. Никитка, наверное, ужинать не станет, после вечеринки то… Ты, если хочешь, посиди еще, посмотри телевизор, можешь журналы вон на полочке посмотреть.
– Спокойной ночи.
Я еще немного посидела в качалке, потом выключила свет и пошла в комнату. Спать не хотелось, открыла дверь, ведущую в сад, и уселась на крылечке. Я смотрела на застывшие в причудливых позах деревья, на звезды, наблюдающие за мной откуда-то с космических высот, и никак не могла разобраться в своих мыслях и чувствах. И дело вовсе не в том, что я переживала, насколько хорошо выполняю задание. Я практически с самого первого момента после встречи с Никитой поняла, что сын моего мужа вырос вполне приличным человеком. Добрым, отзывчивым, работящим… Конечно, жизнь ему выпала совсем не из легких, и отца он, судя по всему, совсем не жалует, но он вроде человек не глупый, думаю, сможет разобраться, как все там у его матери с отцом получилось. По крайней мере попытается понять… Но сейчас меня, честно говоря, волновало совсем не это. Я с удивлением прислушивалась к себе. К тем мыслям и чувствам, которые как-то совсем неожиданно появились в моей душе, здесь на деревянном крылечке в темном саду чужого, но очень гостеприимного дома. Как и каждая молодая девчонка из провинции я, сколько себя помнила, всегда мечтала о том, как я вырвусь из своей глухой дыры, которую и городом то назвать язык не поворачивается. Как найду богатого мужа, как буду с утра до вечера мотаться по модным магазинам, салонам красоты, смогу на равных общаться с известными и даже знаменитыми людьми… Почти все это я получила. Дорогая машина, огромная квартира, наряды и бриллианты достались мне почти без усилий… Мне потребовалось всего несколько лет, чтобы понять – счастье не в этом. Как ни банально это звучит, но это правда. Анжела была совершенно права, когда заметила, что я сильно изменилась, стала злее и жестче… Здесь в затерянном в глухих лесах лесничестве я впервые за последнее время почувствовала себя легко и спокойно, не ожидала никакого подвоха или обмана со стороны окружающих. Среди этих отзывчивых и простых людей я и сама вдруг почувствовала себя прежней наивной и мечтательной Полей Калининой. Длинноногой девочкой из провинции.
– Не спится? – Я вздрогнула, когда у меня над ухом раздался приглушенный голос Никиты. – Не возражаешь, если я с тобой посижу немного?
Я покачала головой и подвинулась. Присев на крылечко на ступеньку ниже меня, Никита достал сигареты и закурил.
– Зря не пошла. Вечеринка очень даже ничего получилась. Шашлыки на славу удались. Немного выпили, немного потанцевали… А вы тут с бабкой как, не умерла со скуки, надеюсь?
– Нет что ты… – Покачала головой я. – Мы тоже с Агафьей Тихоновной хорошо время провели. Правда, не выпивали, зато поговорили…
– О чем если не секрет? … Хотя и так догадываюсь. Наверняка обо мне. Бабушка страсть как любит меня расхваливать почем зря. А уж перед малознакомыми симпатичными девушками и подавно.
– Да нет… Ну, что ты…. О тебе мы говорили, это правда. Но она вовсе не старалась тебя расхваливать.
– Неужто ругала? – Притворно удивился Никита. В его глазах сверкнули веселые искорки.
– Почему сразу ругала или хвалила? – Пожала плечами я. – Мы вообще о твоих родителях разговаривали. О матери, об отце…
– Понятно. – Парень немного поскучнел и проворчал. – Поинтереснее что ли тему не могли выбрать?… – Потом он видимо решил сменить тему. – Олег говорит, ты на озера ехала к каким-то своим приятелям. А куда именно? Тут озер полно. Тебе которое надо?
– Ума не приложу. Мне дорогу описали, сказали, что все просто и даже свернуть в принципе не правильно мне вряд ли удастся. – Начала на ходу сочинять я. – Я и поехала. Думаю, если заплутаюсь, позвоню кому?нибудь на сотовый да и все… А оказалось, у них телефон недоступен…