— Помнишь, когда я тебя поцеловал в прошлый раз и извинился за тот поцелуй, — сказал Ромэн.

— Да, я все помню.

— Вот за этот поцелуй я извиняться не буду. Я много раз тогда все обдумывал и сто раз пожалел, что так поступил, ну, то есть, что извинился и ушел.

Я смотрела не моргая на него и пыталась осмыслить его слова. Ромэн продолжил говорить.

— Я знаю, что я только что расстался с Паулой и ты думаешь, что я "ветреный". Расставшись с ней, переключился сразу на тебя. Но это не так, я хочу тебе сказать, что ты мне нравишься очень давно. Но я не мог встречаться с тобой из-за того дурацкого обещания, что мы брат и сестра. Мне надоело это обещание, и я больше так не могу. Я хочу с тобой встречаться, я хочу быть с тобой, — Ромэн берет мою руку, крепко сжимает мою ладошку. — Я люблю тебя Мэриан.

По моей щеке скатываются слезы. Все то что я хотела сама сказать Ромэну, признаться в своих чувствах, это все он сказал мне сам.

— Ты молчишь, — он стирает с моей щеки слезы.

— Ты не поверишь, но я тебе все это сама хотела сказать. Я специально выпила вина побольше, чтобы быть смелее, но ты меня опередил, — и я смеюсь и плачу одновременно.

— Не понял, ты хочешь сказать, что я тебе то же нравлюсь?

— Нет, не нравишься, — и у Ромэна исчезает улыбка. — Я тебя люблю с двенадцати лет.

Ромэн смотрит на меня серьезными глазами.

— И ты все это время молчала? — спрашивает он.

— Как и ты.

Он резко хватает меня и сильно обнимает, целует в мои волосы, щеки, а потом и в губы. Поцелуй был долгим и страстным. Я боялась, что если я открою глаза, то это все окажется не правдой, а только моим воображением. Я открываю глаза, он тут, не исчез. Ромэн держит мое лицо своими руками.

— Я тебя никому не отдам, — тихим голосом произносит Ромэн.

— А можно погромче, мы не расслышали, — послышался голос за палаткой.

Мы с Ромэном в раз высовываемся из дверки палатки и видим всех наших друзей. Они стояли и подслушивали нас, а когда они увидели нас, то громко захлопали в ладоши.

— ПОЗДРАВЛЯЕМ! — кричали они.

— Вы, что подслушивали? — спросил Ромэн.

— Совсем немножко, но мы так рады за вас, что надеемся, что вы не будите ругаться на нас, — сказал Патрик.