- А почему ты так думал?

- Ну… У меня был повод.

- Не было у тебя повода, Вова. Только если ты пытался выяснить, где я.

- Я не пытался, - обиделся он. На самом деле обиделся, словно я уличила его в чём-то неподобающем и постыдном. – Но у меня же могли возникнуть к тебе вопросы, правильно? Я хотел поговорить.

- С ума сойти, - удивилась я. – Когда мы жили вместе, вопросов ко мне у тебя не возникало. Вообще.

- Вика, вот что ты выдумываешь?

- Говорю, как есть. Я выполняла свои функции с такой педантичностью, что вопросов у тебя ко мне давно не возникало.

- Я плохой?

Я улыбнулась ему, у меня даже появилось желание подойти и похлопать его по плечу, успокаивающе. Но делать я этого не стала, посчитала это излишней фамильярностью. Всё-таки с некоторых пор мы с Вовкой люди чужие. Или бывшие. Как лучше это назвать?

- Успокойся. Зла я на тебя не держу. Сама виновата.

- В чём ты виновата?

Ответ на этот вопрос у меня был, но обсуждение закончившихся отношений грозило перерасти в часовую беседу или очередную ссору, а особого желания к этому у меня не было. Что-то говорить, доказывать, объяснять. А я знала, была уверена, что Вовка никаких моих доказательств и убеждений выслушивать не желает. У него своя правда, и он вполне достоин того, чтобы остаться при своём мнении. А я останусь при своём, и, наверное, хорошо, если мы не станем врагами. Всё-таки расставаться, ненавидя друг друга, того, кого когда-то любил, очень грустно и неприятно. Хочется хранить приятные воспоминания, а не те, в которых тебя обижают, выгоняют и ни во что не ставят.

- Я звонил твоему отцу, - вдруг признался Вовка. – Он сказал, что ты живёшь в Москве. – Он смотрел на меня пытливо и с намёком добавил: - С этим.

- Это тебе папа сказал?

- Я догадался.

- Ах, догадался. Ну, что ж, ты молодец. Раз догадался.

- Вика, почему ты так со мной разговариваешь?

- Наверное, просто не знаю, что тебе сказать, - призналась я.

Вовка прошёлся взад-вперед по площадке перед подъездным крыльцом, затем остановился, и я поняла, что он смотрит на свою машину.

- Что ты будешь делать? – спросил он вдруг.