— А то! Хватит уже страдать, пошли бороться! Мы его еще с ума сведем, крошка! — подмигнул ей Глеб.

— Мы?! — хмыкнула Инга, расставляя акценты. — Родной, ты случайно не начал на парней заглядываться? Ты же у нас рокстар, кто знает, что у вас в башке творится? — с деланным страхом покосилась на друга она. Вот только испуг в глазах собеседника был почти настоящим.

— Фу, Лаврецкая, за что так со мной? Доведешь меня когда-нибудь, буду доказывать свою нормальность на деле, — не выдержал и заржал он. При этом он использовал свой коронный смех, в котором фронтмэн местной группы частенько заходился на сцене. Проходящая мимо пожилая родственница Инги отшатнулась.

— Не пугай людей, а то психушку тебе вызовут, — заботливо предупредила Инга. — Так что значит мы, если ты не решил сменить лагерь?

— Конечно, мы! — даже не смутился парень. — Разве я могу избежать такой авантюры?

— Почему сразу авантюры? — тут же возмутилась Лаврецкая. Глеб шутливо дернул ее за искусно завитый локон.

— Потому что ты и наш образцово-показательный Яр — авантюра авантюр, — не щадя ее самолюбия, заявил он. — Я просто не имею право пропустить такой цирк и тем более упустить возможность в нем поучаствовать.

Музыкант снова рассмеялся, глядя на загоревшиеся какой-то холодной злостью графитово-серые глаза подруги. Холодная — первое слово, которое приходило на ум при виде нее. Абсолютно прямые светлые волосы, белая, почти прозрачная кожа, аристократичные черты лица, словно прикрытые маской, и серые темные глаза, в которых сквозили эмоции, которые ей редко не удавалось скрыть. И при этом абсолютно не вяжущийся с ее внешностью бешеный, поистине ведьминский характер.

— Левицкий, ты мне надоел, — лениво обронила она. — Бесишь.

— Неправда, солнце, ты меня обожаешь, — еще сильнее заржал Глеб. — И вообще, не гони, дай слово молвить. У меня идея есть.

— Какая? — тут же плюхнулась обратно на ступеньку вставшая было Инга. И он поделился своим планом. Сперва девушка круглыми глазами на него посмотрела, потом что-то ответила, рассмеялась. Да, план определенно пришелся по вкусу. Может, он и не принесет особых плодов, но попытаться среди всего прочего стоит.

— Только ты понимаешь, что, пока живешь в Питере, это не прокатит? — озвучил весьма важный нюанс Глеб.

— Я уволилась, — коротко обронила Инга, не глядя ему в глаза. Она не любила признаваться в своих слабостях, от которых была способна перевернуть всю жизнь с ног на голову. Вот как сейчас, уйдя с престижной работы в культурной столице страны.

— Как все серьезно, оказывается, — протянул друг. — Детка, ты, надеюсь, понимаешь, что он после своей бывшей вообще никому не верит? А вы трое у него вообще из разряда мегаопекаемых. Тяжело придется в любом случае.

— Глеб! — предупреждающе посмотрела она. И, видимо, в этом взгляде было что-то такое, что парень сразу понял ответ.

— Решила, значит, решила, — улыбнулся он и протянул руку ладонью вверх. — Играем?

— До победного! — ударила по руке Лаврецкая. Она себя не обманывала, тяжело будет в любом случае. С этим мужчиной точно. Из разряда младшей сестренки лучшего друга в статус желанной девушки перейти сложно. Но она попытается. Иначе будет жалеть. Всю жизнь или пару дней — не важно. Да и слишком пафосно это звучало. Главное, что будет.

В зал они вернулись повеселевшие и, чего уж скрывать, весьма подвыпившие. И сразу отправились на танцпол. Мелодия за мелодией, они отдавали себя танцу, живя ритмом и идеально подстраиваясь друг под друга. Иначе и быть не могло — слишком много общались и часто зажигали вместе в клубах. Отдыхали душой. Как сейчас.

А потом Глеб устремился к выходу из зала. И тут заиграла она — пронзительная мелодия любимой Ингой рок-исполнительницы, которая по темпу больше походила на медляк. Девушка на секунду застыла, обвела взглядом зал и, недолго думая, направилась к Ярославу, что-то активно рассказывающему какой-то ее дальней родственнице.

— Ярик! — бесцеремонно вторглась Инга в их уединение. — Пойдем танцевать? — сделала она просительные глазки. — Моя любимая песня!