Андрей начал прикидывать – сто саженей – это сколько? Мера устаревшая, дореволюционная. Морские единицы измерения – миля, кабельтов (одна десятая мили), сухопутные – километр, метр. К своему стыду, Андрей не вспомнил. Наверное, не он один такой был. Мужичок хмыкнул.

– Ладно, я покажу.

– Чего надо-то?

– Бухточка удобная там для отстоя есть. С моря не видно за камышом, а с берега кусты корабль прикроют. Только с аэроплана углядеть можно, да и то постараться надо.

Видно, дореволюционного воспитания человек, словечки архаичные – сажень, аэроплан. Лишь бы дело говорил и толковым оказался. Вот глазастым был, это точно! И берег знал отлично. Скомандовал:

– Самый малый и штурвал влево, поворот на девяносто градусов.

– Там же берег, кто стаскивать будет?

– Крути, а то в самом деле на берег наткнёшься.

Нелепо, когда командиром корабля, пусть и небольшого, командует гражданский дедушка. Но выбора нет. К удивлению Андрея, катер не ударился форштевнем о берег, по бортам зашуршали заросли камыша и впереди стоит стена. Но катер килем не цепляет, что внушает надежду.

– Стоп и штурвал влево на девяносто.

Андрей выполнил. Мужичок явно имел опыт мореплавания, скорее всего – рыбак. Лёгкий толчок, катер мягко ткнулся носом в берег.

– Как светать начнёт, постарайтесь под иву корабль завести и на берег не сходить, костров не разводить.

– Понял, спасибо.

– Одно дело делаем, супостата бьём, не благодари. Я немца ещё в Первую мировую бил. А ноне в армию по возрасту не взяли.

Вот это да! Сколько же ему лет? Мужичок прошёл по палубе к носу, спрыгнул и исчез. Андрей выставил двух караульных, всё же они на оккупированной земле, приказал глушить моторы. Объявил личному составу отбой. Пусть отдохнут до рассвета, тем более осталось-то пару часов. И сам в каюте улёгся. Показалось – только голова к подушке коснулась, а уже караульный в дверь стучит.

– Товарищ командир, светает.

Ополоснул в умывальнике лицо Андрей, поднялся на палубу. На востоке уже светло, солнце вот-вот покажется над горизонтом. Вокруг катера уже видно метров на двадцать – двадцать пять. Осмотрелся Андрей. Место лучше не придумать. Маленький лиман, вроде вытянутого озера, с узкой горловиной выхода в море. Горловина густо камышом поросла. На берегу одна развесистая ива и кусты орешника.

– Подъём!

Моряки на берег сошли, за канат перетащили судно левее, под самые ветви ивы. Половина корпуса вошла по рубку. Андрей прикинул ширину бухты. Пожалуй, катер можно развернуть. Случись срочно отходить, сподручнее получится. Развернули усилиями всей команды. Вода в лиманчике тёплая, как парное молоко, видно, как шныряют в воде мелкие рыбёшки. Часть моряков, когда разворачивали катер, разделись, помогали из воды. Потом и другие искупались. Банный день положен раз в неделю, с горячей водой, с мылом. Только получалось не всегда и сейчас помывка лишь кстати. Позавтракали всухомятку – сухари, рыбные консервы, холодный чай. Плита на палубе работала, когда были включены двигатели, от генератора. Сейчас моторы выключены, чтобы не демаскировать звуком, да и топливо надо экономить. Караульных так и было двое, менялись каждые четыре часа.

– Смотреть в оба! Помните – мы в зоне оккупации. Увидите любого человека поблизости, хоть гражданского, хоть женщину, докладывать мне!