– Результаты анализов пришли, – доносится голос Гриши.

Муж, в отличие от меня, вовсе не ложился спать, а работал. Поднимаю на него глаза:

– И что там?

– Все хорошо… – отвечает он как-то странно и, откинувшись на спинку кресла, долго смотрит в экран.

– Правда все хорошо?

– Да.

– Мам! – зовет сын, отвлекая. – Я могу пойти попрощаться с друзьями?

– Только недолго. Через час за нами приедет машина.

Сын выбегает из номера, а я заканчиваю собирать чемоданы, думая о том, как хочется домой. Отдыхать, безусловно, хорошо, но в этот раз я что-то никакая.

– Так что там с анализами?

– Все в пределах нормы. Лейкоциты у Ваньки немного повышены. Приедем, покажем его врачу.

Трансфер до аэропорта проходит в напряженном молчании. Не могу отделаться от тревожных мыслей о самолете, который недавно потерпел крушение. Что, если мы следующие?

– Все в порядке, Ася? – интересуется Гриша после паспортного контроля, заметив мое взвинченное состояние, хотя я изо всех сил стараюсь скрыть повышенную нервозность.

– Да.

Он молчит, но взглядом будто внутренности выворачивает. Надолго моей скрытности не хватает.

– Вчера увидела новость, что пассажирский самолет, летевший с острова, потерпел крушение, – признаюсь я. – Там были фотографии обломков. Точнее, того, что осталось от самолета. А еще мне приснился плохой сон. Я очень боюсь лететь. Не хватало еще, чтобы у меня случилась паническая атака на глазах у сына. Ваня после такого может отказаться сесть в самолет…

Пусть Шахов и не привык откровенничать, зато я отдуваюсь за двоих.

– Может, есть что-то успокоительное? Приму прямо здесь, в аэропорту. Мысли о падении не идут из головы. Очень страшно.

Мы отходим в сторону, Гриша заставляет меня сесть на диван.

– Препаратов у меня никаких нет, – говорит спокойно. – Тебе придется справляться без них. И вообще, любишь ты, Ася, ставить передо мной трудновыполнимые задачи. Предложение абы как сделал, сейчас вот опять.