Кармайн повез Дездемону и сыновей в гости к своему старому приятелю киномагнату Майрону Менделю Мандельбауму в Беверли-Хиллз и должен был вернуться не раньше, чем через три недели. Он подкупил Делию, дав ей разрешение поработать над серией дел о пропавших женщинах, которая беспокоила ее уже не один месяц, и сказал ей, что обычные преступления и подозреваемые надежно находятся в руках Эйба, так что, мол, не вмешивайся, если сам Эйб не попросит. Поскольку Делия и мечтать не могла целый месяц посвятить своей излюбленной теме, то восприняла невысказанный подтекст философски и оставила Эйба в покое. Многочисленные анонимные жертвы под именем Доу грозили разрастись в большое уголовное дело, но еще некоторое время оно будет двигаться с черепашьей скоростью, поэтому ее участие там пока не требовалось.

Эйб перехватил по дороге Лиама Коннора и Тони Черутти, затем, усевшись в своем вертящемся кресле, выложил им новость о том, что у четырех Джонов и одного Джеймса Доу появился новый член семьи, Джеб.

– Похоже, теория профессора Содерстена с изнасилованием отпадает, – грустно сказал Лиам. – Мы снова возвращаемся к гомосексуальной гипотезе?

– Если и так, то никаких педерастов, понятно? Гомосексуалисты, или, как говорит профессор, геи, – сурово наказал Эйб. – Однако кастрация свидетельствует против этого, если только преступник не фанатичный гомофоб.

– Тогда в качестве гипотезы гомосексуальный мотив остается, – заметил Тони Черутти. Он был молод, красив и все еще холост, доводился родней комиссару Сильвестри, капитану Дельмонико и примерно трети полицейского управления Холломана и, хотя мог быть нетерпелив и бестактен, являлся превосходным детективом, чьей специальностью являлись уличные преступления. – Гомофобы ненавидят тех, кто скрывает свои наклонности, женятся и заводят детей. Затем, лет через десять, жена просыпается и обнаруживает, что вышла за гомика… это слово мне тоже нельзя употреблять? В общем, жизнь у нее скомкана, у детей скомкана… Да, кастрация может прекрасно укладываться в схему, если ее отец или ее брат… э… чувствует себя оскорбленным. Слово «оскорбленный» употреблять можно?

– Не умничай, Тони, – спокойно сказал Эйб.

– Ты говоришь о другой возрастной группе, Тони, – произнес Лиам, тихий, сдержанный человек, составляющий с Тони идеальный контраст. Будучи женатым, он никогда не приносил свои домашние неприятности, – если таковые у него вообще бывали, – на работу и имел мало предрассудков. – Жертвы по имени Доу слишком молоды, чтобы иметь жен и детей. Хотя и эта гипотеза должна остаться в нашем списке возможных. Если жена парня знает, что он гомосексуалист, и мирится с этим, – одно дело, но если он ввел ее в заблуждение, то когда она это выяснит, результаты просто обязаны быть неприятными во всех смыслах.

– Но не до такой же степени, чтобы привести к череде убийств. – У Эйба был скептический вид. – Я предлагаю обратить внимание на воинствующие антигомосексуальные движения, включая неонацистов и всевозможных расистских сумасбродов. Расовые предрассудки обычно связаны с другими социальными предубеждениями.

– Мы не можем исключать психопата-одиночку, – хмурясь, сказал Лиам. – Жертвы появляются поочередно, а это предполагает одного преступника.

– Совершенно верно.

Глаза Тони были закрыты – признак глубокой задумчивости.

– Того, кто это сделал, будет нелегко найти, – проговорил он своим привлекательно скрипучим голосом, а вот где это было сделано – наоборот. Гус нашел доказательства того, что этому последнему Доу на долгие периоды времени затыкали рот?

– Ткани полости рта не повреждены.

– Стало быть, место, где он содержался, было звукоизолировано на протяжении последних пары месяцев, – заключил Тони. – Призраки Курта фон Фалендорфа[6], а? Сравнительно недавно при поисках Курта была проведена масса работы по списку «где». Нам следует взглянуть на те материалы, тогда у нас будет список возможных мест.

– Бедняги Доу, должно быть, вопили вовсю, – заметил Лиам.

– Но у нас есть список мест для проверки, – сказал Эйб. – Делия идет по следу Женщин-теней и не откажется поделиться с нами своими схемами и планами Холломана – нам они тоже пригодятся. Если бы мы работали только с документацией, я бы ее привлек, но тут речь о поиске тайного каземата. – Эйб потер руки; обнаружение тайных убежищ было его специальностью.

Кармайн Дельмонико имел дочь, достаточно взрослую, чтобы быть студенткой подготовительного медицинского факультета в колледже Парацельса университета Чабба, но во время школьных каникул он совершенно не видел Софию. Когда София была совсем малюткой, ее мать оставила Кармайна, чтобы выйти замуж за киномагната Майрона Менделя Мандельбаума; брак очень быстро распался, чего нельзя сказать об узах между Майроном и его падчерицей, в результате чего София выросла с двумя отцами, каждый из которых ее обожал. Предполагалось, что девушка однажды станет наследницей империи Майрона, но пока ее склонности повели ее по пути медицины; во время школьных семестров она жила с Кармайном и его второй семьей в Холломане, а во время каникул – у Майрона на Западном побережье. Обладающая блестящими способностями и трезво мыслящая молодая женщина, она была в достаточной степени избавлена от воздействия обаяния своего биологического отца, чтобы ясно видеть, как она может наилучшим образом ему помочь. И действительно помогала.

После рождения своего второго сына Алекса, появившегося на свет всего через пятнадцать месяцев вслед за братом Джулианом, у Кармайна и Дездемоны возникли неприятности. Дездемона страдала от послеродовой депрессии, которая усугублялась ее предрасположенностью к навязчивым состояниям. Будучи руководителем медицинского учреждения, с которым Кармайн столкнулся во время одного из своих расследований, Дездемона отказывалась признавать свою болезнь, и поэтому выздоровление шло медленно. Тут-то на сцену и вышла София. Дездемона, сказала София Кармайну, нуждается в длительном отдыхе, во время которого ее будут холить и лелеять, а поскольку ее нельзя разделять с сыновьями, они тоже должны стать частью этого оздоровительного отпуска. Результатом стало то, что в конце июля Кармайн повез Дездемону, Джулиана и Алекса в Калифорнию; им предстояло пожить в огромном особняке Майрона столько, сколько София сочтет нужным, хотя самому Кармайну придется вернуться в Холломан по окончании своего ежегодного отпуска. Соглашение Дездемоны на такой радикальный поворот было веским доказательством того, что в глубине души она понимала, что нуждается в длительном отдыхе. Ее маленькие мальчики были слишком увлечены миром грез Майрона и поэтому не составляли проблем. При стольких удовольствиях, развлечениях, увеселительных поездках, со столькими людьми на побегушках, в любой момент готовыми исполнять любые желания, им было необязательно досаждать мамочке, которая, в свою очередь, могла наслаждаться ими, не чувствуя себя загнанной или угнетенной, как это было в Холломане.

Осведомленная обо всем этом, Делия могла приступить к своей задаче в тишине и покое. Дело Женщин-теней было трудным для расследования и по-прежнему не поддавалось анализу. Шесть дел, связанных с исчезновениями женщин, продолжали считаться открытыми, но особой срочности в их расследовании не имелось. Работа над ними позволяла Делии каждый день покидать рабочее место точно в срок и рассчитывать на свободные выходные. В данный момент это было важно, поскольку Делия завела двух новых подруг и с нетерпением ждала часов досуга.

Делия познакомилась с Джессикой Уэйнфлит и Иви Рамсботтом в Миллстоун-Бич в начале июня, когда они совместными усилиями старались спасти кошку, застрявшую на дереве и жалобно мяукающую. Конечно, когда животинка была полностью удовлетворена тем, что все три женщины ради нее честно рисковали своими шеями, она изысканно спустилась с дерева по собственной воле и полосатым пятном растворилась в голубой дали. Джесс и Иви смеялись до слез; Делия хохотала, пока у нее не закололо в боку. Этот кошачий розыгрыш произошел неподалеку от квартиры, где на правах собственницы проживала Делия, поэтому все трое отправились туда, чтобы выпить шерри, послать за пиццей и поближе друг друга узнать. Джесс и Иви были подругами много лет. Каждая проживала неподалеку; у Джесс имелся маленький домик в квартале от дома Делии, а Иви жила в Малом Басквоше, коттедже на обширной территории, примыкавшей к Басквош-мэнор – громадному зданию, возвышающемуся над мысом Басквош к западу от дома Делии.