– Но очень жизненная ситуация, согласись, Делия. Мужчина жаждет быть уверенным, что его дети действительно его, и старается изо всех сил в этом убедиться.

– Что ж, я думаю, очень скоро появится железный тест на отцовство, – предположила Делия. – Пол Бахман из нашей криминалистической лаборатории говорит, что открытие ДНК и РНК – это прорыв во всех направлениях, так что больше не будет тупиковых ситуаций.

Она посмотрела на сегодняшнюю Иви с уколом сожаления, потому что уже приняла решение: вчерашний предмет разговора необходимо затронуть.

– Когда я увидела тебя вчера, Иви, дорогая, ты была очень расстроена и начала рассказывать мне о своем отце, Айворе. Но когда ты сказала мне, что он был одновременно и гетеросексуалом, и гомосексуалом, я тебя оборвала: там было неподходящее место и время для этой истории. И сейчас я напоминаю о твоем огорчении только по одной причине: я убеждена, что тебе нужно поделиться им со мной. Не знаю, почему, но я хочу услышать эту историю. Расскажи мне!

К удивлению Делии, настроение Иви не упало; судя по виду, она испытала облегчение, даже воодушевление.

– Спасибо, Делия, за то, что подняла эту тему. Признаюсь, если бы ты этого не сделала, я бы не нашла в себе смелости завести об этом речь. Айвор! Мой ужасный отец… Что труднее всего вписывается в его образ, так это наша мать. Я все мозги вывихнула, выискивая причину, почему он из всех людей выбрал себе в жены простецкую бабу огромных размеров, но так ничего и не придумала. Он не относился к ней как к жене, тем не менее не делал секрета из того факта, что она его жена.

– Ты ее любила, Иви? Называла ее мамой?

– О, я была так сбита с толку, Делия! У детей нет других критериев, кроме собственного опыта, а я никогда не видела других детей и даже других взрослых, кроме тех, что жили в Большом Басквоше и Малом Басквоше. Мне сказали, что эта громадная женщина моя мать, но я называла ее мэм, как называли ее слуги. Что же касается моих чувств – она меня пугала. О, не в том смысле, что она была злобной! Но с ней невозможно было разговаривать, особенно на детском уровне. Люди думают, что это странно, они, похоже, уверены, что собственная ребячливость мэм должна была облегчать ей общение с детьми, но это было не так.

– Вчера ты сказала, что помнишь события, которые произошли, когда доктор Нелл была жива, – подтолкнула Делия.

– О, я помню события, происходившие до смерти Антонио Третьего в 1920 году! – сказала Иви, прибавляя к своему возрасту столько лет, что Делия, глядя на нее, просто не могла в это поверить. – Айвор всегда всем заправлял: он командовал Антонио, затем доктором Нелл, а позже – и Фенеллой, второй Нелл. Я говорила тебе, что он слегка помешался после исчезновения доктора Нелл, разыскивая ее завещание, которое так и не было найдено, но как только воцарилась Фенелла, он снова занял подобающее ему место. Оглядываясь назад, я с очевидностью вижу, что у него была интрижка с доктором Нелл и другая – с Фенеллой, но у него были также интрижки и с красивыми молодыми людьми.

Живо заинтересованная, но озадаченная, Делия нахмурилась.

– Каким образом красивые молодые люди вписываются в общий ход событий? – спросила она.

– Айвор притягивал их к себе, как лампа притягивает мотыльков, – пояснила Иви. – Я предполагаю, он ездил куда-то, где они собирались, и выхватывал одного. Затем привозил его домой, в Малый Басквош. С того времени, как в права наследства вступила доктор Нелл, моя мать жила в Басквош-мэнор на правах кого-то вроде помощницы или компаньонки – может быть, доктор Нелл ее жалела, я не знаю. Фенелла тоже позволила ей остаться, и это означало, что Малый Басквош был всегда местом, где Айвор обделывал свои интрижки с молодыми людьми.

– А где жила ты, Иви?

– В Малом Басквоше. Я ненавидела большой особняк, думаю, потому, что там жила мэм, и по сей день я ненавижу этот дом! Иви, которую ты встретила там вчера вечером, была Иви времен доктора Нелл, мэм и Фенеллы. Как только я туда вхожу, воспоминания возвращаются, наплывают потоком, как женщины на распродаже. – Иви улыбнулась, а ее васильковые глаза выразили умиротворение. – О, кроме тех случаев, когда я готовлю, – прибавила она. – Стряпня делает барский дом сносным.

– Вернись к своей истории, – попросила Делия. – Ты еще не закончила.

– А ты не дашь мне увильнуть, правда? Верно, история еще не закончена. Мэм забеременела Ра, который должен был родиться ближе к концу двадцать девятого года. Примерно за три месяца до этого разыскали Фенеллу, и она унаследовала имение доктора Нелл. Фенелла тоже была беременна – их младенцы оба родились второго ноября с разницей примерно в час. Сыном Фенеллы был Руфус. Мэм умерла, упав с большой лестницы, когда Ра было всего несколько месяцев. Фенелла забрала Ра и воспитала его вместе с Руфусом, как братьев, поэтому мои контакты с Ра-ребенком были ограниченны. Я застряла в Малом Басквоше с Айвором и его актуальной молодой красивой пассией – иногда женского пола, чаще мужского.

– Которого красивого молодого человека ты любила? – спросила Делия. – Хоть ты и монументальна, Иви, но весьма привлекательна. Если Айвор был бисексуален, определенно, некоторые из его молодых любовников тоже были бисексуальны.

– Совершенно верно! – воскликнула Иви, ударяя в ладоши. – Его звали Лэнс Гудвин, он изнутри был так же красив, как и снаружи – темные волосы, темные глаза, оливковая кожа, изумительное тело. И нежная, любящая душа, Делия, вот на что я так запала! Конечно, он мечтал попасть на сцену – именно таким образом Айвор обычно залавливал ему подобных. Люди так наивны, особенно красивые. Характер Лэнса привлекал Айвора даже больше, чем его внешность, – он любил развращать невинных, поэтому большинство его мужчин были неопытны. Возможно, в эту схему вписывается также и мэм? Айвор, старающийся развратить какое-нибудь инфантильное существо?

– Да, это возможно, – ответила Делия, – но недоказуемо.