— Я не знаю, где он может быть! Клянусь, не знаю! Я могу лишь связаться с ним.

— Так даже лучше, — кивнул киборг. — Вы немедленно свяжетесь с Траном и позовёте его сюда. Расскажите ему правду. Думаю, он захочет меня увидеть.

Истово закивав, кибертроник дотянулся уцелевшей рукой до телефона на столе и набрал номер.

Он вошёл в кабинет через полчаса или около того. Тощий, с тёмно-коричневыми кругами под глазами и блесящей чёрной коркой в уголках губ. Некогда зелёные волосы отрасли, явив русые корни, и торчали на голове Трана в беспорядке. Вик сглотнул вязкую слюну, почувствовав, как обожгло глаза непрошенными слезами. Но ни одной капли не скользнуло по бледным щекам взрослого киборга.

— Привет-привет, — прохрипел Тран. — Что ж не стреляешь-то?

— А ты чего не стреляешь? — глухо ответил Вик после паузы.

Они замолчали. Тран стоял на пороге, напряжённый, болезненный, а Вик сидел в кресле Вэя, закинув ногу на ногу. Дикрайзер покоился на столе, переключённый в режим ожидания.

Тран мельком глянул на тело кибертроника, скорчившееся рядом со стулом в луже крови. Старое сердце не выдержало.

— Болевой шок, — прокомментировал Вик, заметив направление его взгляда. — Одним нелегалом меньше.

Тран медленно шагнул к письменному столу, пододвинул стул и уселся на него верхом напротив Вика, обняв спинку.

— Ну, так что? Соскучился по мне? Или хочешь попросить перестать безобразничать в городе?

— Зачем ты всё это делаешь? — тихо спросил Вик.

— Хм. Дай-ка подумать, — Тран погладил подбородок большим и указательным пальцами, прищурившись и глядя в потолок в своей обычной иронической манере. — Наверное, потому…

Он опустил взгляд, уставившись на инструктора, и прошипел:

— Потому что я Вас всех ненавижу. И этого выскочку-провинциала Дэла, и выпендрёжника-Габри, и отмороженного Акса, и всю нашу казарму, похожую на тупое стадо, и Мастера, который мочит всех без разбору, думая, что страх смерти — достаточный аргумент для поддержания дисциплины в городе. И тебя я ненавижу. Тебя больше всех.

— Ты же понимаешь, что сам во всём виноват, — проговорил Вик, почувствовав, как последние слова парня больно уколи в сердце. — Ты сам совершил необдуманный поступок, и никто за него не должен расплачиваться.

— Ошибаешься, я совершил очень обдуманный поступок. И я осознавал, что меня могут не только уволить, но и аннигилировать. Или послать кого-нибудь убить меня. Тебя, например.

— Меня никто не посылал. Я пришёл сам.

Тран распрямился.

— Хм. Вот как. То есть, никто не знает?