На самом деле жена Эндрю была богаче его несколько раз. А родственники Софии недолюблевали зятя. “Он не из нашей лиги, – говорил отец Софии при каждой встрече”.

– С вами все в порядке?

– Да, – ответил Эндрю, кашляя.

“Чтоб ты подавился”, – подумал Давид и улыбнулся ему.

– Послушай, Давид, я тебе кое-что скажу. Я знаю, что у тебя на уме.

– И что же?

– Ты думаешь, Пол – одинокий, больной человек, который хочет любви и заботы, увидит в тебе того самого.

– Кого?

– Родного человека, которого у него нет, – голос Эндрю звучал все громче и громче. – Ты, как и все твои соседи, лицемер и мошенник.

– Зачем мне это?

– Ради денег, например. Думаю, это вполне весомая причина.

– Думаете, что хотите. Я здесь, потому что у меня контракт и позже я смогу проведать моих родных, – Давид стукнул по столу.

– И как тебе не стыдно играть с чувствами больного человека.

– Мне пора идти.

Он аккуратно вернул стул на место и, не попрощавшись, ушел. Клара что-то закричала ему в след, но Давид не остановился.

Давид вошел в свою мастерскую и принялся рисовать. Он всегда рисовал, когда был не в настроении или же был зол. Мастерская была маленькая. В углу комнаты стоял маленький стол для красок и кистей, на полу были разбросаны чистые холсты. У маленького окна стояли два мольберта. На одном из них всегда висел чистый холст, готовый к творению художника, а на другом – незаконченная картина девушки. Черноволосая красавица сидела у окна и играла с волосами. Она смотрела вдаль, где под деревом стоял мужчина. Лица его не было видно, но он, очевидно, следил за девушкой. Взгляд его был направлен к ее окну. Давид посмотрел на девушку, потом на чистый холст. После нескольких минут раздумий он принялся доделывать картину с девушкой.