Глава 6

Поездка в Вашингтон сначала складывалась удачно. Чем ближе я подъезжал к столице, тем чище были дороги, погода тоже наладилась. Выглянуло солнце, повеяло весной.

В Желтых страницах я нашел адрес советского посольства и ориентируясь по автомобильному атласу быстро добрался до пункта назначения. Очень не хватало нормального навигатора, да и от смартфона с ютьюбом и подкастами я бы не отказался. Увы, на дворе — 69-й год, поэтому пришлось всю дорогу слушать радио. Под песни Ролингов и Doors я быстро доехал до столицы, протолкался по пробкам в центр города.

И тут, у посольства, меня ждал первый облом. Негде было припарковаться — обочины были забиты машинами. С трудом найдя место в соседнем квартале и запихав четвертаки в паркомат, я стал фланировать вокруг дипломатического представительства. Оно внушало — большое имперское здание, окруженное массивной оградой.

Здесь меня ждал второй фейл. Посольство пикетировали евреи. Группа бородатых, пейсатых мужчин с транспарантами требовала выезда для «богоизбранного» народа, а заодно свободы Синявскому и Даниэлю. Человек сто вяло скандировали что-то невнятное под присмотром зевающих полицейских.

— Кому они требуют свободу? — поинтересовался я у длинноногой фигуристой блондинки с блокнотом. Ее карие глаза — огромные и пропорционально поставленные — прекрасно гармонировали с прямым носом, пухлыми губами. Блестящие светлые волосы струились вдоль спины и ниспадали каскадом почти до самой талии.

— Каким-то советским поэтам — девушка мимолетно на меня взглянула, продолжила записывать что-то.

— Ты журналистка! — догадался я, заметив значки стенографирования. Скоропись нынче важная опция для «акул пера».

— Да — блондинка повернулась ко мне, оценивающе посмотрела. Выглядел я хорошо — черное кашемировое пальто, брюки с лаковыми ботинками, шелковый шарф. Не хватало только шляпы, но в этот раз я не стал ее брать с собой — А ты…

— Питер Уолш, музыкант.

— Аманда Гортон, помощник редактора Вашингтон Пост.

Ого! Блондиночка то оказывается работает в главной американской правительственной газете.

— И что музыкант делает у советского посольства? — иронично спросила Аманда, поднимая бровь. Черты лица у нее были тонкими, можно сказать аристократическими. Нежный макияж, дорогое белое пальто дополнял образ мажорки.

— Хотел встретиться с атташе по культуре, договориться о гастролях моей рок-группы в Союзе — на голубом глазу заявил я.

Журналистка рассмеялась, еще раз оглядывая меня с ног до головы. На щеках Аманды появились милые ямочки.

— А ты смешной. Про железный занавес и запрет рок-музыки в Союзе ты, конечно, не слышал?

— Почему не слышал? — театрально обиделся я — Моя музыка сломает занавес!

Тем временем евреи разошлись, выкрики стали громче, толпа принялась напирать. К ограждению, поигрывая дубинками, подтянулась полиция. Копы мигом охладили пыл протестующих.

— Ничего не будет — вздохнула Аманда.

— А ты думала они прорвут оцепление и штурманут советское посольство? — теперь уже засмеялся я — И у тебя будет «срочно в номер»…