– Барышня, подтвердишь то, что он говорит? – не унимался мужик в футболке «Security».

Гвидон изучал меня взглядом: его орехово-карие глаза лихорадочно блестели, а между бровей залегла тень.

– Я не его девушка… – ответила, проведя подушечкой пальца по пухлой нижней губе спасителя, тут же ощутив, как напряглись его мощные руки. – Мы просто иногда занимаемся сексом… – невинно улыбнулась, переводя взгляд на ошалевшего охранника.

– Окей, проходите, – подмигнув, он поднял руки над головой.

– Тебя мама не учила, что врать нехорошо? – поинтересовалась, когда мы, наконец, оказались на улице.

– Мама умерла, когда мне было три года. Она не успела меня чему-то научить, – выдал лишенным эмоций голосом, ловко открывая ручку спортивного седана «Jaguar».

– А где же твой фирменный лимузин? – удобно разместившись на кожаном сиденье авто, не отрывалась от его перекошенного от злобы лица.

– Еще слово – и я на всю дорогу заткну тебе рот! – Гвидон пошлым жестом потрогал себя между ног.

Послав ему недовольную гримасу, я стянула босоножки и, скрестив ноги, закинула их на приборную панель так, что подол задрался и стали видны белоснежные трусики.

– Упс! – хмыкнула, ловя его потемневший взгляд у себя на бедрах.

– Пьяная дура… – выругался Царев сквозь зубы.

– Даже если бы ты был моим бывшим, я бы тебе и по пьяни не позвонила! – игриво высунула кончик языка, глядя на то, как вздулась венка у него на шее.

С трудом разлепив глаза, я обнаружила, что лежу обнаженной на чужой кровати посреди беспробудного мрака.

– Ты что, сам меня раздел?! Что ты творишь? – завопила, когда Царев с легкостью закинул меня на плечо и вновь куда-то потащил.

– Настало время промыть твой грязный рот, котёнок! Сегодня он нам еще пригодится…

– Зачем тебе понадобился мой рот?! – Ассоль перевернулась на живот, искривив уголки губ в язвительной улыбочке.

– Не поверишь, будем использовать его по прямому назначению. Я всего лишь хочу поговорить с тобой.

– Как скучно. А я уже начала думать, что легче отдаться тебе, чем пытаться что-то объяснить. – По лукавому взгляду собеседницы стало ясно – она вспомнила наш грубый трах в мастерской.

Сглотнул, пытаясь не воспроизводить в памяти, как приподнял её, прижал к стене и с силой вошел. Но куда уж там, от созерцания великолепного обнаженного тела на бамбуковых простынях член стоял по стойке «смирно», однако впервые в своей сексуальной практике я не спешил его использовать. Не хотел трахать ее в полубессознательном состоянии. Учитывая непростой характер соседки, завтра она могла обвинить меня в насилии…

– На сегодня лавочка удовольствия прикрыта!