Долго уговаривать меня не пришлось, и я сразу согласился на его условия по оплате и жилью. Устроил его пока внизу, благо комнат хватало.
Дал денег счастливому Тимофею с наказом быть завтра утром.
Поутру, после завтрака, запрягли мой возок и лошадь мастера, дождались Тимофея и тронулись к моей вотчине – деревне Власьево. Конечно, можно было прикупить земли и в Рязани, но я смотрел вперед. Вздумай расширять заводик – и будет некуда – вокруг дома жителей, да и держать завод в средневековом городе задача не из легких, к нему надо возить свеклу, дрова для топки, обратно вывозить отходы. Проще из деревни привезти сахар. Да и неизвестно, как дело пойдет, не осрамлюсь ли? На душе было неспокойно. Деревня встретила перестуком топором, визгом пил на лесопилке. Домов прибавилось – с моего разрешения поставили дома артельщики с лесопилки, мельницу, теперь вот заводик будет, народу точно прибавится. После решения деловых вопросов ко мне подошел староста деревни, поклонился.
– Дозволишь ли слово сказать, барин?
Я кивнул.
– Деревня наша разрастается. Лавку бы торговую открыть да постоялый двор.
– Ты, что ли, хочешь?
– Нет, не по мне это. Дочка замуж вышла, хотят с зятем попробовать, да деньги нужны, да соблаговоление твое.
Строить я разрешил.
– А вот за деньгами в Рязань, в банк, езжай, я поручителем буду.
Староста чуть не бросился целовать мне руки. Ништо, к деревне крепче привяжу, хорошие руки везде ценятся.
Довольный, я возвращался домой. С высоты своего современного опыта я видел массу возможностей улучшить быт и жизнь людей и честно заработать при этом.
Глава 9
Москва
Дела мои шли более чем хорошо. Всего за год я добился значительных успехов: в подаренной деревне открыл лесопилку и строил сахарный завод, начал работать банк, госпиталь исправно функционировал – помощники принимали больных, на себя я брал только сложные случаи или требующие каких-либо оперативных вмешательств. Среди бояр, купцов, простого населения пользовался заслуженным доверием, да и у князя был в фаворе.
Лежа утром в постели, размышлял, что делать дальше, все начатые предприятия требовали догляда, а то и прямого участия. Денежки, конечно, капали, но и вертеться приходилось. Ладно, понежился, и будет, не спеша встал, умылся, позавтракал, вышел во двор. За высоким забором раздался стук копыт, облако пыли садилось за воротами. В ворота постучали. Прохор кинулся открывать калитку. Посыльный от князя шагнул во двор, ведя в поводу коня. Поприветствовал.
– Князь рязанский, Олег Всеволодович, к себе просит.
Я уже был собран, только сесть в возок. Во дворе княжеского дома стояли богато украшенные кареты, вокруг ходили по-иноземному одетые люди, слышался немецкий и французский говор. Меня препроводили к князю, в гостиный зал. Я вошел, поклонился князю и боярам.
Почти все лавки были заняты видными рязанскими людьми, князь восседал на кресле, рядом сидела княгиня. Перед князем стояли иноземцы, среди которых я разглядел французского посла, которого оперировал по осени по поводу грыжи. Выглядел он прекрасно. Розовые упитанные щеки, поправился килограммов на пяток – прикинул я. Мы вежливо кивнули друг другу.
– Вот он. – Француз указал на меня пальцем.