– Вы хотите, чтобы меня уволили? Мало того, что уже сделали?

Он много раз прокручивал в голове сценарий их разговора, но оказался совершенно не готов к нему в реальности.

– И что же я такого сделал?

Пусть она сама начнет. Даже если это не по-мужски, он просто не может найти в себе достаточно решимости.

– А вы не понимаете?

Вера смотрела на него в упор. Она уже отпустила его локоть и стояла теперь немного в отдалении, но все равно достаточно близко, чтобы можно было уловить волны ярости, исходившие от нее. Она была похожа на миниатюрную атомную станцию, готовую взорваться в любой момент и убить все живое в радиусе вытянутой руки.

– Не понимаю. – Пальцы хрустнули, сжимаясь в кулаки.

– Не первый раз вы срываете съемки, заставляете меня краснеть и оправдываться перед руководством. Возомнили себя звездой? Не слишком ли рано? До вас уже приходили такие же умники, которые быстро взлетали и забывали о том, что их образ полностью создан из праха их собственных амбиций и завышенного эго. Они как голем, который вдруг решил будто является живым человеком. Хотя на самом деле передвигается лишь благодаря тому, что так хочет его создатель. И как только создатель передумывает, голем рассыпается все в тот же прах, из которого, как оказывалось, полностью состоял.

Смысл слов доходил до Воронова не сразу. Он-то дурак приготовился отвечать по каждому пункту, за каждое обвинение и упрек. Ведь давно уже выстроил надежную линию защиты, несколько раз проверил на состоятельность все возражения и претензии. Он был готов ко всему, что она скажет, но совсем не ожидал, что она обвинит его в тщеславии, а не в разрушении собственной жизни.

– Я не бросал тебя! Меня заставили!

Слова разорвали пространство, выжгли вокруг двоих пустыню, погруженную в пугающую тишину. Марк так и не понял, зачем сделал это, но в тот самый миг почувствовал облегчение, которого ждал долгие годы. Ему будто вырезали сдавливающую грудь опухоль, и теперь воздух стремился заполнить легкие, которые снова работали в полную силу.

– Как вы сказали?

Он готов был поклясться, что Вера приложила к лицу ладони с подрагивающими пальцами и стала сдирать с себя маску, давно заменившую ее настоящую сущность, но приросшую настолько, что уже не воспринималась как что-то чужеродное.

Она плакала. Острые плечики подрагивали в такт всхлипываниям. Марк пропустил тот момент, когда вокруг них начали собираться люди. На них смотрели как на ярмарочных скоморохов и разве что не тыкали пальцами. Тишина наполнилась звуками перешептываний, и он увидел перед собой не слаженный коллектив, а извивающийся, пульсирующий змеиный клубок.

К горлу подкатил колючий ком, и Воронов поспешил спрятаться от вонзавшихся в него со всех сторон взглядов. Но более чем себя, он хотел защитить в тот момент Веру, превратившуюся вновь в глупую девчонку, которую он знал будто бы целую вечность назад.

Подхватив ее под локоток, он потащил ее в сторону гримерок, не обращая внимания на недовольные выкрики и требования немедленно вернуться на съемочную площадку. Он уже тогда решил уйти из проекта, бросив все и наплевав на санкции и возможные последствия. Он сделал то, что уже не позволит ему посмотреть в глаза женщине, которая когда-то верила ему. Любила его. Он предал ее во второй раз и теперь точно не заслужит ее прощения.

Неожиданно Вера вырвалась из его захвата и решительно заявила:

– Ты не испортишь все снова. Прямо сейчас вернешься и отыграешь свою роль до конца. Закончится сезон, и я передам тебя другому редактору. Сейчас же иди и делай, что должен.

Голем послушно кивнул, ощутив, как его глиняное сердце пропустило удар, затем еще один и замолчало, повинуясь приказу.