Атувье бросился за ними. Подбежав к рычащим волкам, он ударил по голове рукояткой ножа волчицу, потом молодого волка. Те отскочили в сторону, взвизгнув от боли. Два других отступили сами. Атувье отрезал голову оленя и кусок ляжки. К нему подошел Черная спина. Атувье бросил ему кусок ляжки.

- Ешь, Черная спина. Это твое. А это, — Атувье поднял за рога голову оленя, — это мое!

После стычки с Человеком Вожак стал еще злее. Он словно вымещал обиду на собратьях, которые были свидетелями его страха, его позора. Еще никогда ни перед кем Вожак не отступал. Теперь он держался от пленника стаи и вовсе на расстоянии. Но Атувье часто ловил на себе его взгляд, тяжелый, прожигающий насквозь. «Вожак не простит мне своего позора перед стаей. Он затаил на меня злобу, и когда злоба переполнит его печень, он бросится на меня», — догадывался Атувье. По ночам пленник стаи почти не спал, забиваясь в самый угол пещерки. «Вожак боится моего ножа, но если я засну, он может решиться», — мудро рассуждал Атувье и лишь изредка впадал в дремоту. Нервы его были напряжены и он вздрагивал при каждом шорохе, который издавал Черная спина, дремавший у его ног. Однако Черная спина, как и остальные волки, по ночам нередко промышлял зайцев, мышей. Тогда Атувье даже вздремнуть не решался. Но человек долго без сна не может жить. Даже если он оленный человек. На пятую ночь после стычки с Вожаком Атувье все же заснул. Его, наверное, успокоил Черная спина, который вместе с ним улегся в пещерке. У самого входа.

Ночь уже таяла, когда Атувье проснулся оттого, что его кто-то сильно тормошил. Спросонок парень ничего не понял и, перевернувшись на другой бок, снова провалился в желанную темноту... И почти сразу почувствовал боль в руке повыше локтя. Остатки сна вспорхнули, как вспугнутые кулики, - его разбудил Черная спина, тихо, без рычания. Почуяв недоброе, Атувье выглянул из пещерки и тут же снова вжался в нее: перед входом стояли волки. В центре, ближе всех к входу, — Вожак. Глаза волков горели, словно желтые звезды.

Атувье выхватил нож и громко крикнул:

— Ты трус, Вожак! Ты трус! Ты хотел убить меня спящим, но я не сплю! Подходи, и ты узнаешь, какой острый у меня нож.

Услышав голос пленника, волки отбежали.

Черная спина наполовину высунулся из логова Человека и принял оборонительную стойку. У Атувье гулко забилось сердце. «Если стая бросится на меня, Черная спина станет меня защищать», — обрадовался он.

Побродив немного возле логова Человека, волки удалились.

Атувье догадывался, что стоит ему сейчас выйти, как волки исполнят то, что задумали: в темноте глаза человека не страшны им. О, Атувье теперь знал, что эти звери не выносят долгих смелых взглядов человека. Да, ему надо остерегаться ночью. Пленник больше не сомневался, что стая не покинет его просто так: Вожак не может уйти, не отомстив ему. Иначе волки перестанут считать его своим предводителем. Скоро должно все решиться, и его плену придет конец. Конец страшный, кровавый...

Перед восходом солнца Атувье вновь уснул. Слишком многое пережил он в последние дни и ночи. Особенно в эту ночь. Возможно, «повинен» был и Черная спина, предостерегший от нападения стаи. К счастью, Атувье все же не улетел далеко на белых крыльях сна. Очнулся он от хриплого рычания и пронзительного воя, доносившегося откуда-то снизу. Услышав шум, Атувье выхватил нож и выглянул из пещерки. Совсем недалеко, в низине, он увидел, как четверо волков нападали на одного. Атувье сразу догадался, на кого ополчилась стая... Там, в низине, отчаянно сражался его друг Черная спина. Один против четырех. Волки не простили ему привязанности к пленнику, и вот теперь «глаза стаи» бился за свою жизнь и за жизнь Человека. Он дорого отдавал свою жизнь: волчица уже лежала недвижимая, из ее разорванной шеи теплой тонкой струйкой уходили последние капли жизни.

Но и у Черной спины была перекушена задняя лапа, а из разорванного плеча сочилась кровь.

Атувье ринулся на помощь другу. Никто из волков не услышал его шагов: увлеченная схваткой, осатаневшая тройка, хрипя и рыча, кидалась на Черную спину, и лишь сметка, необыкновенная даже для волка, пока спасала его. Но и трое нападавших тоже были не какими-то шавками из стойбища. Каждый из них был храбрым бойцом и уже не раз бился с собратьями во время дележа добычи. Чего стоил один Вожак, почти не уступавший в силе Черной спине. Правда, он был не столь проворный: все-таки сказывались годы. Окровавленное ухо Вожака напоминало сейчас изодранный кусок кухлянки: друг человека при первом же выпаде главаря сумел увернуться от его клыков, при этом успев пустить в ход свои... Да, пока Черной спине везло. Но силы были слишком уж неравны. И настал тот миг, когда его не могли спасти ни реакция, ни сметка, — по команде Вожака тройка сначала отскочила от затравленного собрата, а потом мгновенно расположилась с разных сторон.

Черная спина растерялся: нельзя уследить сразу за всеми.

Волки, совсем обезумевшие от злости и запаха крови, одновременно бросились на «глаза стаи». Послышался тчаянный визг, хриплое рычанье, и на белый, легкий, выпавший ночью снег упали свежие алые капли крови.

Атувье подоспел в самый раз: клыки одного из молодых волков уже сжимали горло Черной спины, судорожно извивавшегося под телами заваливших его собратьев. Но окончательно сомкнуть челюсти молодой волк не успел — Атувье вонзил ему под левую лопатку нож. Как и всякий оленный человек, он убивал оленей и собак одним ударом.

Вожак и другой молодой волк отпрянули.