— Красивый… — вдруг протянула стоявшая за спиной Ирка, и Димка возмущенно фыркнул. Морда широкая, глаза косые — не в смысле раскосости, просто внутренние углы глаз ниже наружных — разве ж это красота?.. Ну да девчонок хлебом не корми, — дай повздыхать над тем, что, с точки зрения мальчишки, выеденного яйца не стоит…

Льяти осмотрелся, ловко цапнул свой нож из руки обалдевшего Сергея и едва ли не торжественно вернул его в ножны на поясе. Глаза его блестели сразу растерянностью и любопытством. Вдруг он выскользнул из кружка ребят и деловито направился к обрыву.

— Эй, куда? — крикнул ему вслед Сергей.

Льяти обернулся.

— Я вещи свои заберу. Не бойся, — это прозвучало уже насмешливо.

Льяти ловко соскользнул вниз и канул в зарослях. Его не было целую минуту, и Димка подумал, что абориген просто провел их всех вокруг пальца… но тут Льяти появился вновь. Так же ловко он взобрался наверх, — а Димка-то думал, что на этот обрыв без альпинистского снаряжения не подняться! — и снова замер перед ребятами.

Сейчас он выглядел совершенно по-другому. В руке — короткое, но крепкое копье с зазубренным кремневым наконечником, за спиной — громадный, едва ли не в его рост, лук и колчан со стрелами, а заодно и мешок с какими-то вещами.

— Ух, ты! — выдохнул за спиной Димки Юрка. — Индеец настоящий!

Мальчишка хмыкнул. На его взгляд, ничего особенно индейского в Льяти не было — начать хоть с того, что по цвету кожи он вполне подходил под определение «бледнолицый брат». И нос не орлиный, а короткий, и никаких там перьев в волосах — правду говоря, в них вообще ничего не было, кроме лесного сора.

Неугомонный Борька сразу же потянулся к копью.

— Можно посмотреть?

— На, — Льяти со снисходительным видом протянул ему оружие.

Немногочисленные вещи туземца быстро пошли по рукам. Простейшие на вид, они были сделаны на совесть, неожиданно с умом — наконечник того же копья имел выдолбленный желобок под древко, к которому был намертво привязан несколькими витками какого-то сухожилия. Выглядел он жутковато, и Димка невольно подумал, что лучше уж получить пулю, чем удар таким вот зазубренным копьем. Стрелы были его миниатюрными копиями, с оперением из ярких перьев каких-то здешних птиц и с наконечниками из полупрозрачного зеленоватого камня — нефрита? Халцедона? И острые — проведя по пильчатому краю пальцем, любознательный Борька сразу же распахал его до крови.

Стрелы были тяжеленькие, и Димка не сомневался, что такой вот стрелой вполне можно убить даже крупного зверя. А на древке копья был обтянутый шкурой упор, к тому же, на него была зачем-то плотно намотана сплетенная из растительных волокон веревка с петлей, — как пояснил Льяти, при броске она раскручивала копье, заставляя его вращаться, отчего оно летело дальше и точнее.

— Нарезное копье, — выдохнул Юрка. — Офигеть…

Но больше всего внимания привлек, конечно, лук. В отличии от игрушечных мальчишеских луков, этот был тяжелым — килограмма три-четыре. Он был тщательно вырезан из дерева, обтянут приклеенной очевидно кожей для защиты от сырости, — а поверх неё, для красоты и удобства, ещё и оплетен такой же растительной веревкой, украшенной вдобавок разноцветными бусинами.

Лук оказался неожиданно тугим — Димка смог натянуть его одним яростным рывком, но удерживать так лук не получалось — на прицеливание оставалось мгновение, не больше, да и то, после одного этого рывка заныли мышцы…

В книгах Вальтера Скотта Димка читал, что знаменитые английские лучники учились стрелять с трех лет. Раньше это казалось ему преувеличением — ну чего там уметь-то? — а теперь даже стало стыдно. В самом деле, попробуй, прицелься за мгновение — тут мало тренировок, тут ещё и талант нужен. Так что и оружие, и его владелец невольно внушали уважение.

В сумке Льяти оказалось мало интересного — несколько небольших каменных орудий, очень похожих на те, что Димка видел на витринах краеведческого музея, и какие-то свертки из пёстрых листьев. На вопрос, что это, Льяти спокойно взял один… и откусил от него едва ли не половину. Это оказалось что-то вроде голубцов — с начинкой из мяса, каких-то здешних орехов и плодов, завернутых в съедобные листья. Димке достался сверток с чем-то сладковатым, похожим на креветки — он энергично прожевал половину… а потом из второй выпал толстый здоровенный червяк. Под полупрозрачной кожей отчетливо виднелись внутренности, и мальчишку едва не вывернуло. Он зашвырнул остаток свертка в заросли — и зло уставился на Льяти, который откровенно заржал. Нет, Димка читал, конечно, что голодающие негры Африки едят даже саранчу и всякую прочую гадость, — но он вовсе не мечтал отведать её сам. Вот уж точно дикари!..

Как оказалось, «повезло» только ему одному. Остальные ребята умяли свои свертки моментально, и Льяти с несчастным видом посмотрел на свою пустую сумку — похоже, что он только что остался без ужина — а заодно без завтрака и без обеда.