– А послезавтра, – сказал учитель, – мы навалимся всем миром и наконец доведем казарму до состояния красивого и благоустроенного дома. Штукатурка внутри и снаружи, двери, деревянные помосты под ноги и все остальное, как положено для цивилизованных людей. Проведем электричество и поставим лампочки. В конце концов, девочки это заслужили. И, кстати, чуть не забыл – завтра отправишь к Антону Игоревичу десятерых своих девочек на постоянную работу. Ему нужно помочь сложить новые печи.

Лиза кивнула – все, мол, будет сделано.

– Только посылай хороших. Печи сложить нужно быстро и хорошо, жженый кирпич нам нужно позарез. И скажи им «по секрету», что я их очень сильно хвалил, и пусть они там меня не опозорят.

– Хорошо, Сергей Петрович, – кивнула девушка, – я им скажу. Но как мы будем штукатурить без бетономешалки?

– Очень просто, – сказал тот, – размесим глину как для кладки, потом равномерно рассыплем по ней опилки, а затем моя бригада еще раз все это перетопчет. Не думаю, что будут большие неоднородности.

– Но ведь яму потом будет очень трудно вычистить от опилок…

– Вычистим. Если в растворе для обычной кладки попадется немного опилок, то это не страшно. А вот в печной кладке нам их совсем не надо, там будем думать. Наверное, сделаем для печного раствора отдельную маленькую яму, литров так на шестьсот.

Лиза кивнула – и в этот момент, как по команде, из цеха величаво выплыл Валера, вооруженный дрелью и банкой с клеем, а за ним семенила его новая жена Маэтэ-Мотя с форточкой в охапке. Она несла ее так, словно это был волшебный артефакт.

– Помощница, – хмыкнула Лиза, – ишь, как старается…

– Не сглазь, Лиза, – строго сказал Сергей Петрович, – она все правильно делает. Мы должны радоваться, когда кто-то из этих женщин или девочек переходит на новый уровень, и неважно, кто это – бывшие Лани или полуафриканки.

– Хорошо, Сергей Петрович, – сказала та, одарив мужа ласково-ироничным взглядом, – я больше так не буду. Разрешите, я пойду, надо командовать делать кладку.

– Иди, Лиза, – кивнул мужчина, в глазах которого прятались веселые огоньки, – мне тоже надо заняться делом.

Пять минут спустя Валера и Маэтэ-Мотя вернулись уже без форточки, а три девочки из Лизиной бригады, оставив недоплетеные циновки, взяли мастерки направились к месту работы. Туда же две полуафриканки из бригады Петровича потащили ведра с глиняным раствором, а следом – строительные козлы. Производственный процесс продолжался.

– Сергей Петрович, – сказал Валера, пытливо глядя на учителя, – а почему вы не хотите ставить мою самую первую форточку? Если вам не нравится ставня, так я ее сейчас отрежу ножовкой, и все.

– Ладно, – махнул тот рукой, – режь и ставь. Тогда у нас с тобой останется сделать по одной штуке на брата.

Около пяти вечера последние две форточки были сделаны и установлены на место, и сейчас там, стоя на козлах, Лизины девочки резво орудовали мастерками, поднимая стену до самого верха. Все циновки были доплетены – в смысле кончился тростник, а штукатурщицам оставалось только обработать последнюю секцию отопительной стены. До ужина оставалось часа три.

– Так, – сказал девочкам Сергей Петрович, – сейчас небольшой перерыв, а потом мы будем учиться делать глиняную штукатурку под плетеную циновку. Аннушка, – обратился он к Алохэ-Анне, – замешайте нам еще одну порцию глины.

– Они кончить, – указала Алохэ-Анна на девочек-подростков, заканчивающих кладку, – мы мешать.

– Хорошо, но давайте поскорее.

Через сорок минут, когда освободились даже штукатурщицы печной стены, Алохэ-Анна позвала его к глиняной яме, сказав, что все готово.