– Это если делать все по-человечески, – вздохнул бородач, – как положено, с ректификационной колонной. Поскольку дрова у нас свежесрубленные, сырые, то первым и самым главным продуктом перегонки будет вода, до одной трети от общей массы заложенных дров, в которой будет растворено около десяти процентов уксуса. На одну закладку в куб дров, то есть примерно полтонны веса, выйдет что-то около двухсот литров этой смеси.

– А что так много, Игоревич? Зачем нам столько подкисленной водички?

– А это все из-за того, – ответил тот, – что сушить эти дрова нам некогда. Правда, можно попробовать немного схитрить. Сперва развести совсем небольшой огонь, поднять в камере температуру так, чтобы не доводить дело до пиролиза, и хорошенько просушить дрова. Градусов двести, двести пятьдесят, я думаю, хватит. Из конденсатора тут же закапает водичка. Как только дрова высохнут и процесс прекратится, можно будет затыкать дырку и разводить огонь по полной. Тогда объем водно-уксусной смеси уменьшится где-то до пятидесяти литров, а концентрация уксуса увеличится до сорока процентов.

– Уже легче, Игоревич… Но все равно много. Пятьдесят литров только с одного отжига, мы столько не выпьем. Да и хранить эту смесь нам будет негде.

– Ну, Петрович, ты капризничаешь. Если не надо – вылей на землю. Если надо – подумаем, как очистить и в чем хранить. Бочки ты ведь сделать сможешь, или мне уже подумать о кувшинах?

– Так, Игоревич, – сказал Сергей Петрович, – вопрос о том, нужен или не нужен уксус, и если нужен, то сколько – это к Витальевне. Как она скажет, так и будем делать, а все лишнее просто выльем.

– Хорошо, – согласился тот, – теперь о том, что тебя заинтересует гораздо больше. Смолье, или сосновый деготь. К настоящему березовому дегтю отношения не имеет, по сути это та же сосновая смола. В газообразную фазу не переходит, поэтому в жидком виде скапливается на дне камеры, откуда стекает в отстойник. С одной перегонки должно выйти от тридцати пяти до сорока литров или килограмм. Плотность смолья пляшет вокруг плотности воды – у некоторых фракций чуть ниже, у некоторых чуть выше – так что условно примем за единицу. Ну как, нужна тебе смола, или ее тоже куда-нибудь вылить?

– Никакого вылить! – решительно возразил Петрович. – А каркас Большого дома от гниения мы чем промазывать будем? И вообще вещь нужная, в хозяйстве всегда найдется что просмолить.

– Ну, тогда готовь тару. Метиловый спирт, я думаю, извлекать не надо. Хлопотно это, да и вещь сильно ядовитая. К тому же, если вести процесс при температурах около пятисот градусов, то метиловый спирт разлагается на метан и кислород, который вступает в соединение с углеродом, образуя угарный газ. Всю эту смесь по борову-газоотводу я намерен направлять обратно в топку для прямой и непосредственной утилизации.

– Ну, нет так нет, – сказал учитель, – меньше головной боли. Кстати, как ты собрался устроить конденсатор, ведь сырцовый кирпич штука ужасно нетеплопроводная?

– Во первых, – ответил геолог, – какой сырцовый кирпич может быть там, где течет вода? В худшем случае – жженый кирпич, в лучшем – чуть подтесанные гранитные камешки, и все на цементном растворе. Впрочем, если Витальевне прямо сейчас не нужен уксус, то первое время можно обойтись и без конденсатора, загоняя все пары и газы прямо в топку и из побочных продуктов отбирая только смолье.

– Да, думаю, так будет лучше всего. А то я чувствую, что этот конденсатор отъест у тебя столько же времени, сколько и вся остальная печь, если не больше.

– Хорошо, Петрович. Так мы и поступим. А конденсатор для уксуса пристроим как-нибудь потом, когда в нем возникнет нужда. Было бы глупо убить на него кучу сил и времени, и в результате выливать готовый продукт в землю.

– Действительно, это было бы очень глупо, особенно в свете того, что у нас действительно нужной работы делать не переделать.

– Теперь о моем, о главном, – потер руки Антон Игоревич. – С одной закладки дров выйдет где-то около семидесяти – семидесяти пяти килограмм чистого древесного угля. Этого количества хватит на переработку примерно шестидесяти пяти килограмм уже высушенной руды. Шестьдесят пять килограмм руды – это примерно половина одной плавки в домнице, десять килограмм сыродутного железа и двадцать килограмм шлакового сырья для производства собственного цемента. Но домница – это так, детская игрушка, так что работать нам еще и работать.

– Так, – сказал глaва клана, задумчиво потирая переносицу, – если это детская игрушка, то может, и не стоит с ней пока заморачиваться, а взяться ближе к зиме сразу и всерьез? И особой нужды в металле у нас пока нет. Давай пока сделаем запас руды и угля. И вообще, я тут прикинул, что воздуходувная улитка, которую мы планируем сделать, превышает производительность обычных кузнечных мехов примерно в двести пятьдесят раз. Ты сперва все как следует посчитай, а то вылетит содержимое твоей домницы прямо в небеса, как салют на День Победы.

Антон Игоревич почесал в затылке.

– Действительно! Вот был бы конфуз! И в самом деле надо все пересчитать. Я ведь в основном геолог, и с металлургией знаком шапочно… А как же твой цемент?

– Переживу, – ответил Петрович. – Тем более шлак нам нужен из домны, после плавки чугуна с добавлением в шихту известняка, а не из домницы. Сам же знаешь, что это разные вещи. Вот смолье действительно будет ценным продуктом. Кстати, если известняк пережигать на известь вместе с глиной, то получится продукт, достаточно близкий по своим свойствам к настоящему цементу. Только сдается мне, что этот известняк придется сперва как следует размолоть по уже продуманной нами технологии, смешать с влажной глиной, налепить гранул, которые еще надо высушить и лишь потом обжигать. А иначе никакой реакции синтеза цементного клинкера у нас не получится. А твой первый древесный уголь лучше будет пустить на обжиг известняка, поскольку цоколь придется класть на известковом растворе.

– И тут ты прав, Петрович, – вздохнул геолог. – Короче, будем думать.