– Так, солнышки, – сказал он, – идите сюда. Ступайте к тем женщинам и скажите им, чтобы они подошли к нам. Мы не причиним им зла, просто хотим узнать, почему за ними гонялись эти обалдуи. Поняли? Повторите.

– Женщина идти сюда, – немного замявшись и тщательно подбирая слова, произнесла Мара. – Зло нет. Хотеть поговорить.

– Умница, – улыбнулся отставной прапорщик, – если бы у вас уже не было мужа, то я бы обязательно на вас женился. Идите. И ты, Лиза, тоже вместе с ними.

Когда те ушли, он внимательно посмотрел на Сергея-младшего.

– Серега, – сказал он, – возьми свою Катю и сходи с ней до ручья, разведайте там обстановку, а заодно проведи сеанс эвтаназии для тех, кого подстрелили Петрович с Игоревичем, если, конечно, они еще живы. И поосторожней там – если что не так, сразу отходите. Главное, не рискуйте – ты работаешь, Катя с арбалетом страхует.

– А может, не стоит так жестоко? – спросила Марина Витальевна.

– Стоит, Марина, стоит. Тут нет ни милиции, ни ФСБ, ни прокуратуры, а эти твари, как я понимаю, куда хуже наших обычных уличных гопников. И если что-то пойдет не так, о нас никто ничего и не вспомнит. Поэтому тот, кто рискнул вступить с нами в конфликт, не должен прожить настолько долго, чтобы успеть еще кому-то об этом рассказать. У нас или будут только добрые соседи, или совсем никаких. Пока клан на военном положении и не окончательно не устранены все внешние угрозы, командую тут я. Понятно?

– Понятно, Андрей, – вздохнула женщина, – но все же не хотелось бы начинать нашу жизнь здесь с жестокости…

– Не мы это начали, Марина, – поддержал коллегу Сергей Петрович, – налицо состояние необходимой обороны, не ограниченное никакими законами. Андрей на своем месте совершенно прав. Он просто обеспечивает нашу безопасность, и не стоит его учить, как это делать. Он же не учит тебя, как лечить людей, Антона – как искать руду, а меня – как строить из дерева дома или корабли.

– Ладно, мальчики, – работница медицины махнула рукой, – делайте как знаете.

Тем временем Лиза и близняшки медленно и осторожно подошли к сидящим на земле беглянкам. Еще издали Дара замахала рукой и выкрикнула пожелание доброго здоровья на диалекте северных равнин, впрочем, вполне понятном и здесь, далеко на юге. Слова звучали с непривычным акцентом, но узнаваемо. Вскочившие на ноги женщины, порывавшиеся было снова убежать, в сомнении замерли на месте. Если вас хотят убить, то не посылают навстречу женщин, и не начинают разговор с пожеланий здоровья. В эти бесхитростные времена такое еще было не принято.

Одна из беглянок, чуть постарше возрастом, сделала шаг навстречу девушкам.

– И вам долгого здоровья, странные чужаки, говорящие со мной языком северных равнин, – сказала она, вскинув голову. – Что вы хотите от несчастных женщин, чей клан полностью уничтожен.

– Она желают нам здоровья, – перевела Дара. – Их клан больше нет.

– Спроси у нее, – сказала Лиза, – кто они такие, и почему их клана больше нет?

– Кто вы, и почему уничтожен ваш клан? – перевела та.

– Я Фэра, – ответила старшая из беглянок, – Мудрая Женщина клана Лани, – по ее лицу пробежала тень, – бывшего клана Лани… Сегодня утром на нашу стоянку напали людоеды с далекого юга. Их было много, очень много. Мужчины остались сражаться и приказали нам, женщинам, убегать. Многих людоеды поймали, мы остались последние.

– Ее звать Фэра, – сказала Дара. – Она Мудрая Женщина клан Лани. Этот клан больше нет. На них напасть те, кто едят человек.

– Людоеды? – переспросила Лиза, внутренне содрогаясь.

– Да, – сказала девушка, – это правильное слово. Людоед. Они здесь, других людоед поймать.