김 언수

설계자들

Перевод с корейского Ли Сан Юн и Ким Хвана под редакцией Игоря Алюкова

Copyright © 2010 by Kim Un-su

Книга издана при поддержке Корейского института литературного перевода (LTI Korea)

О заботливом отношении

Старик вышел во двор.

Рэсэн настроил оптический прицел и передернул затвор. Щелчок патрона, скользнувшего на место, прозвучал слишком громко. Рэсэн осмотрелся. Все замерло, вокруг лишь безучастные ко всему высокие, устремленные в небо пихты. Какой тихий лес! Ни птичьих трелей, ни шороха насекомых в траве. Звук выстрела в таком лесу разнесется далеко. А если на выстрел сбегутся люди? Но Рэсэн быстро сообразил, что волнуется зря. Выстрелы тут не редкость. Да и кто полезет в такую чащу лишь для того, чтобы узнать, почему стреляли? Спишут на браконьеров, охотящихся на кабана. Рэсэн бросил взгляд в сторону горы на западе. Солнце висело в одной пяди от верхушки. Время еще есть.

Старик поливал из лейки цветы на клумбе. Одним цветам он давал больше воды, другим чуть меньше. Поливал с любовью, отточенными движениями, словно проводил чайную церемонию. Иногда старик слегка покачивал головой и поводил плечами, будто танцевал, тянул руку к лепесткам. По-дружески помахивал цветам и даже улыбался им. Казалось, он ведет с ними приятную беседу. Рэсэн отрегулировал прицел, чтобы получше рассмотреть цветок, к которому обращался старик. Вполне обычный цветок, много раз такой видел, название только забыл. Рэсэн попытался вспомнить, какие растения цветут в октябре. Космея, цинния, златоцвет… Однако ни одно название не подходило цветку, что сейчас смотрел на него в перекрестии прицела. Интересно, почему в памяти не сохранилось его название? Рэсэн прищурился, старательно перебирая ботанические термины, но тут же тряхнул головой. Какая разница, что это за цветок?

С дальней стороны двора к старику медленно брел черный пес, подошел, потерся головой о бедро. По виду чистокровный мастиф. Собаки этой породы сопровождали Цезаря в его военных походах на Британию. Мастифы помогали римлянам охотиться на диких лошадей и львов. Старик погладил пса по голове, тот завилял хвостом, принялся мотаться вокруг хозяина, мешая поливать цветы, тогда старик подобрал сдутый футбольный мяч и швырнул в угол двора. Размахивая хвостом, пес кинулся за мячом, а старик снова взялся за лейку. Возобновил общение с цветами, покачивал рукой, что-то говорил. Вернулся пес с мячом. Старик бросил мяч в другую сторону, дальше, чем первый раз. Пес потрусил за игрушкой. Когда-то собаки этой породы охотились на львов, а теперь ведут себя как глупые дворняги. Но этот старик и эта собака подходили друг дружке. Снова и снова они повторяли одно и то же, и им явно не надоедало. Похоже, этой парочке нравилась такая незатейливая игра.

Закончив поливать цветы, старик распрямился и улыбнулся, довольный. Внезапно он посмотрел на склон горы, будто догадывался, что там притаился Рэсэн. Он улыбался прямо в перекрестие прицела. Знает ли он, что солнца ему осталось не более чем на одну пядь? Знает ли он, что умрет прежде, чем солнце спрячется за гору? А может, потому и улыбается, что знает? Или он все-таки не улыбается? Улыбка на лице старика была какая-то застывшая, точно на традиционной маске Хахве[1]. Есть люди с такими лицами. И никто никогда не понимает, что человек прячет за этой улыбкой. Даже когда человек грустит или злится, улыбка не сходит с такого лица.

Не нажать ли на спусковой крючок прямо сейчас? Тогда он наверняка успеет вернуться в город до полуночи. Наполнит ванну горячей водой и будет нежиться, пить пиво из банки, пока хмель не ударит в голову. И можно включить проигрыватель, поставить пластинку “Битлз” и наслаждаться, строя под музыку планы, обдумывая, куда вложить деньги, которые скоро поступят на его счет. Ведь на этом можно и остановиться, покончить с этой работой, начать другую жизнь. Открыть, например, пиццерию рядом с женской гимназией или завести лоток с сахарной ватой в парке. Рэсэн представил, как раздает детям воздушные шарики и сахарную вату, а затем сладко дремлет, сморенный солнцем. Действительно, почему бы не жить вот так? Наверное, чудесная жизнь. Впрочем, о будущем он подумает после того, как выстрелит. Старик пока жив, и деньги на счет пока не поступили.

Тень от горы быстро ползла вниз. Если уж нажимать на спусковой крючок, то прямо сейчас. Старик уже закончил поливать цветник и вот-вот скроется в доме. Если промедлить, то дело осложнится. Чего тут еще размышлять? Сейчас. И потом спуститься с горы.

Старик улыбался, а черная собака трусила к нему, держа в зубах спущенный мяч. В центре перекрестья возникло четкое лицо старика. На лбу три глубокие морщины, над правой бровью бородавка, на левой щеке пигментные пятна. Рэсэн перевел прицел на грудь старика, туда, где находится сердце, которое сейчас пробьет пуля. Белый свитер старика, похоже, связан вручную, явно не фабричный. Этот свитер вот-вот пропитается кровью. Стоит только легонько нажать на спусковой крючок, и ударник разобьет капсюль патрона калибра 7,62, порох взорвется и пуля, проскользнув по нарезам, закрутится в стволе, набирая скорость, и устремится в сердце старика. У патронов калибра 7,62 большая начальная скорость пули и хорошая разрушительная сила, поэтому пуля пройдет сквозь тело, превратит внутренние органы старика в месиво и вылетит, пробив дырку в спине, из которой начнут вываливаться внутренности. Рэсэн представил картину, и ему показалось, что на теле поднялись все волосы. Он всегда испытывал странное чувство, когда кто-то находился на грани жизни и смерти и судьба человека зависела от движения его пальца. Сейчас. Нажать на спусковой крючок. Но Рэсэн почему-то не выстрелил и опустил винтовку.