17. О борьбе с властолюбием

«Часто прорывается у меня в речи настойчивый тон; не терплю противоречия; и резкостью нередко оскорбляю близких своих».

Сказали бы прямее: хочу быть царицей в своем кругу, чтоб двигалось по моему мановению. Это есть властолюбие, одна из первородных дщерей гордыни, содружница раздражения и ярости. Вот в какой разряд ставят вас те, по временам прорывающиеся у вас, движения и действия. Сами видите, что надо озаботиться пресечь их порождение, чтоб они из маленьких, какими являются теперь, не возмужали и не сделали из вас несноснейшую персону, людьми нетерпимую и Богу противную. И возьмитесь за это больше, нежели за что другое, ибо эти движения показывают, что там, в самой глубине сердца, лежит что-то очень дурное и пагубное.

Что же именно делать для успеха? — Так как вы замечаете уже эти движения и сознаете худобу их, то первое, что при сем нужно, уже имеется. Второе будет — делать не по их внушению, а наперекор им. Это будет то же, что клин клином выбивать. Вместо властолюбивого тона приказаний возьмите навык всегда просить и предлагать: «Не угодно ли?» — наперед готовясь, если прошение и предложение не будут приняты, или усилить их, или смиренно уступить. Самое же лучшее — самим больше делать, чем возлагать бремя дел на других. Спаситель, заповедав избирать паче быть всем слугой, чем набольшим, указал на самое действительное средство к подавлению властолюбия. Кто положил быть всем слугой, не позволит себе употребить резкого слова и оскорбиться, встретив противоречие. Действование наперекор возникающим движениям такого рода ослабит их, сделает редкими и совсем уничтожит. Но при сем следует, в-третьих, действовать в духе покаянного смирения, с молитвенным ко Господу обращением. Это придает действованию дышащую любовью мягкость и нраву непритязательному привлекательность. Следствием сего будет со стороны всех готовность слушаться и самоохотно во всем покорствовать, предупреждая желания и без приказаний исполняя их.

Вот этим путем потрудитесь достигнуть в своем кругу чина царицы. Тогда будете без властолюбия всеми властвовать, не будете терпеть противоречий, потому что не встретите их; не оскорбите никого и резкостью речи, потому что не будет к тому поводов. Все будет двигаться по вашему мановению; а вы и замечать того не будете. Конечно, это труд целой жизни; но, как видите, есть из-за чего потрудиться! Благослови Господи!

18. О заучивании Евангелия на память. О приложении Евангелия к своей жизни

«Не раз я уже перечитывала Евангелие, но в памяти редко что осталось. Почему издавна мне приходило желание учить наизусть Евангелие, но по нерадению так это и оставалось пустым желанием без исполнения. Теперь же я наконец решилась исполнить это, и вот уже несколько глав выучила. Хорошо ли это?»

И очень хорошо! Какие для нас словеса дороже словес Спасителя нашего? И чем лучше освятить нам ум свой и память, как не ими? Вы попали на правило устава святого Пахомия. Он требовал, чтоб иноки его знали наизусть Псалтирь и Евангелие, или и весь Новый Завет. И у них было законом, как только свобода, читать что-либо из заученного на память, с размышлением, как и вы делаете. Благослови Господи продолжить ваш начатый труд и довести сие дело до конца!

Желательно мне при этом сказать вам слово-другое. Когда заучиваете, старайтесь яснее и полнее обнять мысль Спасителя и глубже проникнуть в значение ее и связь со всей суммой наших верований. Еще, — ничего из заученного не оставляйте голым знанием, а так устройтесь, чтоб оно влияло на ваш нрав, на ваши чувства и расположения, и служило руководством в вашем поведении. Этого легко достигнете, если заучиваемое будете при размышлении прилагать к себе, по простому способу: Господь то и то говорит, — что из этого могу я извлечь для своей жизни? Или: Господь так заповедует, — как я могу это выполнить в моих обстоятельствах? И подобное. Желательно, чтоб вы так делали; потому что если не станете так делать, то при разговорах не удержитесь, чтоб не щегольнуть своим знанием Писания, и еще труднее будет вам удерживаться от осуждения. То и другое, сами знаете, как дурно. Но если будете прилагать к себе заучиваемое, то сознание, что жизнь ваша не совсем отвечает тому, чему быть в ней вы положили при заучивании, не даст повернуться языку вашему, чтоб осудить кого или пофанфаронить знанием Писания.

Не забудьте, и приступая к заучиванию, и размышляя о заученном, и к себе прилагая, молитвенно обращаться к Господу, да просветит и внятно да напечатлеет истины Свои в сердце. Ибо один для нас Учитель — Он Сам. Примите это верой и действуйте по сему. При труде вашем, если будете продолжать его с верой и благоговеинством, самым делом испытаете это, когда не знать как и откуда начнут роиться светлые созерцания в уме вашем.

19. Об ответах на укоры об оставлении общественной жизни. Ищущий спасения не живет для себя. О мироотречном и безбрачном образе жизни

«Бранят меня мои знаемые, что я оставила прежний образ жизни и уединилась, усевшись близ монастыря и живя, как монахиня. То жила, говорят, для других, была учительницей и начальницей заведения, а теперь живу для себя только, — стала эгоистка. Это говорят они не столько в осуждение, сколько из сожаления, полагая, что я сделала ошибку и от лучшего направилась к худшему. Такой у них образ мыслей. Я отвечала им, что могла; что мне не хуже, а лучше, что в угоду себе ничего не делаю, а напротив, жизнь моя тесна, что и тут приходится делать иное и для других и что опытно теперь вижу, как этот путь — тесный и прискорбный — прямо ведет к цели, для коей человек является на земле. — Хорошо ли я отвечала, и нет ли еще чего сказать им?»

Ответы ваши хороши и полны. Прибавить нечего, разве только пояснить сказанное. Такие недоумения, — назовем так укоры вам ваших знаемых, — не у них одних держатся в голове, а обычны почти всем, живущим в обществе. Держатся они на неправом понятии о том, что значит жить для себя. Спросите их: заботиться о своем спасении — есть ли жить для себя? Подумавши, они должны будут ответить, что это не есть жить для себя. Иначе они пойдут против Спасителя, Который выше всего поставил: Аще кто хощет душу свою спасти, погубит ю (Мк. 16, 25); так что погуби кто душу, то хоть бы он мир весь приобрел, все это ничто в сравнении с пагубою души. Стало быть, жить для спасения души не укорно, а в высшей степени похвально, и это пред очами Самого Господа Спасителя нашего. Если теперь жить для себя — быть эгоистом — укорно не пред очами только Божиими, но и человеческими, ищущие же спасения своей души удостаивается высшей похвалы от Самого Господа, то очевидно, что приговор «живут для себя» не подходит к тем, кои взыскивают спасения, — потому что ищущий спасения, по тому самому, не живет для себя. По виду будто так выходит, что взыскавший спасения для себя начинает жить, ибо своей души спасения ищет; на деле же выходит наоборот, что взыскавший спасения сим самым действием перестает жить для себя, ибо первый шаг на сем пути есть самоотвержение: Да отвержется себе (Мф. 16, 24; Мк. 8, 34).

Так и толкуйте своим знаемым, что избрала такой отрешенный от общества образ жизни для спасения души; и этим вы все скажете.

Могли бы они после сего докучать вам своими речами разве только по неуверенности, что сим путем можно достигнуть спасения. Но думать так, кажется, им будет очень совестно пред лицом такого неисчетного множества спасшихся сим путем и прославленных Господом. Этот во все времена христианства засвидетельствованный и доселе свидетельствуемый опыт спасения в мироотречном образе жизни заграждает уста всем неблаговолящим к нему, удостоверяя в совершенной благонадежности сего пути к спасению. Могла бы быть колеблема уверенность в высоком достоинстве сего пути мыслью, что его сами христиане придумали. Но думающий так пусть подумает и о том, как же Бог во все времена являл особое благоволение к лицам, шедшим сим путем? Если б он был человеческим изобретением, то хотя Бог милостивый мог бы снисходительно на него смотреть по той причине, что он направлен к доброй цели, но особого благоволения не стал бы к нему являть. Если являл и являет, то, значит, одобряет, находит его согласным со Своими неизменными о спасении нашем намерениями. Таким образом, одного этого благоволения Божия к сему пути достаточно было бы для удостоверения, что он вошел в порядки жизни христианской не против воли Божией, а по воле сей. Но мы имеем и прямое указание в слове Божием, что путь сей не от человек, но от Бога. Спаситель его указал, а святые апостолы учредили.

Спаситель указал сей путь, когда говорил о безбрачии Царствия ради Небесного (см. Мф. 19, 12), — о следовании за Ним без всего, с одним крестом самоотвержения (см. Мф. 10, 38; 16, 24), — о совершенном отрешении от всех и от всего, от отца, матери, братьев, сестер, всех знаемых и всего имения (см. Мф. 10, 37; 19, 29). Все такие и подобные заповеди, как: если ударят в ланиту, подставь другую; хотящему взять верхнюю одежду отдай и срачицу; у взявшего твое не требуй обратно, и прочее, — в совершенстве могут быть выполнены и были выполняемы только в отрешенном от общества образе жизни. О достоинстве же такого образа жизни Спаситель засвидетельствовал, когда сказал о безбрачии: Не вси вмещают… но имже дано есть (Мф. 19, 11), — и о раздании всего: У человек сие невозможно есть, у Бога же вся возможна (Мф. 19, 26).

Так предуказал Господь мироотречный образ жизни. А как апостолы установили, о том послушаем святого Павла. В Коринфе дочери христиан, вкусив сладости жизни о Господе в свободе от попечений житейских, не хотели выходить замуж. Отцы их, по необычности дела, обратились к святому Павлу с вопросом, как им тут поступить. Святой Павел одобрил желание дев пребыть девами, решив, что такой образ жизни лучше замужнего. Ибо говорит: Непосягшая печется о Господних, како угодити Господеви, да будет свята и телом и духом; а посягшая печется о мирских, како угодити мужу (1 Кор. 7, 34). То же самое сказал он при этом и о мужчинах (см. 1 Кор. 7, 32–38). Так установилась безбрачная жизнь. И видим в житиях святых апостольского времени, что между христианами повсюду были особые дома, в коих жили в посте, молитвах и трудах девственницы. И мужчин безбрачных бывало не мало. Они носили имя аскетов, подвижников; потому что, так же как и девы, проводили жизнь уединенно в молитвах, постах и трудах. Брак есть узел общественной жизни; кто отрешился от брака, тот тем самым отрешил себя и от уз общественной жизни, чтоб иметь полную свободу всего себя посвятить Богу.

Так вот как вошел в порядки жизни христианской мироотречный образ жизни. Его завели святые апостолы по воле Господа Спасителя. Но к сему можно прибавить, что он и без этого сам собой мог бы породиться из духа жизни о Христе Иисусе, из тех изменений в стремлениях сердца человеческого, которые производятся там благодатью по вере в Господа Спасителя. Те девы коринфские, от кого научась, задумали не связывать себя узами житейскими, когда Апостол еще не говорил о преимуществах такой жизни? Это само собой породилось у них из сердца по вкушении ими того, что дала вкусить благодать о Господе Спасителе. Благодать Божия, коснувшись сердца, отрешает его от всего земного, плотского, чувственного, временного, тварного и устремляет к небесному, духовному, вечному, Божественному; а это все таково, что его не дает семейная и общественная жизнь. Не давала сего и многообразованная общественная жизнь коринфянкам, возжелавшим того. Вот они и положили отрешиться от общества. И во все времена и во всех местах не давала сего общественная жизнь, и на какую бы высокую степень ни поднялась она, не даст полного удовлетворения сердцу, возжелавшему высшего, неземного. Потому всегда есть и всегда будут отрешающие себя от общества. Образ сего отрешения может изменяться, но существо дела сего навсегда пребудет на земле среди истинно верующих христиан. Что показанные изменения действительно происходят в сердцах верующих по приятии благодати, об этом послушаем святого Павла, который, обращаясь к колоссянам, говорит: Аще убо воскреснусте со Христом, вышних ищите, идеже есть Христос одесную Бога седя; горняя мудрствуйте, а не земная. Умросте бо и живот ваш сокровен есть со Христом в Бозе (Кол. 3, 1–3). Умерли вы, говорит, но так, что вместе с тем и ожили и стали жить новой жизнью, — такой, которая сокровенна есть со Христом в Боге; в Боге же сокровенна потому, что отрешает от всего тварного, и сознание все, и все сердце поглощает единым Богом; и вследствие сего горняя мудрствовать научает и вышних искать располагает. А это почему? Потому что не духа мира сего приемлют таковые, но Духа, Иже от Бога (1 Кор. 2, 12). Дух от Бога и увлекает к Богу.

Если вы пройдете эту цепь богооткровенных положений, то не можете освободиться от вопроса: как же так? Из этого выходит, что жизнь в обществе, семейная и общественная, несовместны с духом жизни о Христе Иисусе? Если сей дух таков, что и сознание и сердце переселяет от земли на небо и от тварей к Богу, то какое уже тут удержится помышление о семействе и обществе? Но в таком случае, что же значит, что христиане живут семейно и в обществе? Что это — снисхождение к немощи или уклонение от духа жизни о Христе Иисусе? — Вопрос такой очень естествен; и вы видите, что нападающие на вас должны принять позу защищающихся. Ибо явно, что не вы, отрешившись от общества, представляетесь не по духу Христову действующими, а они, оставаясь в обществе, — и оправдывать образ жизни следует не вам свой, отрешенный от общества, а им, связанным житейством.

Так это и есть. Пусть они оправдываются: как связаны, когда должны быть отрешены? Как пекутся о завтрашнем, когда имеют заповедь: Не пецытеся убо на утрей (Мф. 6, 34)? Как заводят иски и суды, когда имеют заповедь предавать себя всякого рода напраслинам (см. Мф. 5, 39–41)? Как всем осуечаются, когда имеют заповедь о том всю заботу иметь, что есть едино на потребу (Лк. 10, 42)? Строго судя, и конца не будет такого рода вопросам; и это не относительно того, что грешно и неправо, но что считается позволительным и необходимым по житейству. И вопросы сии не духом спорливости порождаются, но прямо выходят из совести христианской, — и должны затрагивать, как и затрагивают всех, возбужденных к жизни о Христе Иисусе.