Солнечные лучи отражаются от влажных скал, в расщелинах лежит пушистый снег, и я смотрю на бесконечную колонию пингвинов. Я чувствую запах рыбы и гуано. Я слышу щебет, визг и болтовню пингвинов. Меня окружают очаровательные коренастые птицы – они вперевалку бродят вокруг по гальке и льду. Надо мной проплывают стаи облаков. Вдалеке виднеются голубые вершины и ледники. В такие моменты мне удается прочувствовать, как прекрасна жизнь.

Я живу здесь, черт возьми, живу здесь, на этом крошечном островке к северу от Антарктиды, где обитают тюлени, альбатросы, поморники и чайки… и три человека. И еще пять тысяч пингвинов Адели. Никогда не думал, что в конце концов подсчет пингвинов станет моей работой. Но я так же никогда не думал, что найду богатую и эксцентричную бабулю, которая будет одержима этими пингвинами.

За последний год я окончательно привык к жизни на острове Медальон. Я ни капельки не скучаю по Болтону. Ладно, возможно я скучаю по Гэву и магазину велосипедов и телевизору и свежим овощам, но на этом все. Удивительно, как быстро местная дикая природа стала для меня домом. В этот момент мне не хватает только одного – чтобы Терри была рядом. Какая несправедливость, что нам приходиться работать в разных частях колонии. Было бы намного лучше, если бы мы работали вместе, даже если бы из-за этого мы периодически отвлекались от дел…

Терри всегда говорит, что мне стоит расслабиться.

– Мы ведь не должны постоянно быть рядом, чтобы доказать свою любовь друг к другу? – недавно сказала она, когда я снова приревновал ее к чему-то. Но мне ведь можно позволить себе быть страстным, так ведь? Я бы проводил с Терри каждую секундочку, если бы мог. Нет, конечно, жаловаться мне не на что. Это большое чудо, что она вообще хочет проводить время с таким неудачником, как я.

Я бросаю взгляд на часы. Уже три часа кряду я взвешиваю и подсчитываю пингвинов.

– Думаю, что заслужил хотя бы один поцелуй, – бормочу я.

Нахальный маленький пингвин смотрит на меня снизу-вверх своими глазами-бусинками, его пузо раздувается от чувства собственной важности.

– Нет, приятель, я не тебя имею в виду, – говорю я ему.

Мы вернемся на базу только через час. Думаю, мне стоит найти Терри и сопроводить ее на обед. Я достаю рацию, но затем, передумав, убираю ее обратно в карман. Я знаю, где она сейчас работает, а поэтому решаю, что будет здорово устроить ей сюрприз.

Я пробираюсь по скалам и камням так быстро, как только могу, поднимаюсь по склону. Температура воздуха сегодня всего 3,5 градуса по Цельсию, но на мне много слоев одежды, и от подъема мне становится жарко. Я снимаю парку и засовываю ее под мышку. Достигнув вершины, я останавливаюсь на мгновение, чтобы перевести дух. Отсюда открывается отличный вид на горы и далекое озеро, в котором отражается небесная голубизна. Этот остров называется так, потому что имеет овальную форму и на карте выглядит как медальон, а небольшое полукруглое озеро на севере острова образует отверстие, через которое можно было бы продеть цепочку. За ним я вижу океан, он ярко сверкает на солнце и усеян белыми вершинами айсбергов.

Часть колонии пингвинов, закрепленная за Терри, находится на другой стороне острова. Мне удается разглядеть ее оранжевую куртку – яркое пятно среди множества черно-белых фигур. Я направляюсь к ней, лавируя между пингвинами гнездами. В них сотни маленьких цыплят. Они уже достаточно выросли и начали повсюду бродить, поэтому мне приходится идти осторожно, чтобы не наступить на них. У взрослых пингвинов просто шикарное оперение, напоминающее блестящие смокинги с белыми накрахмаленными рубашками, но детеныши пока еще покрыты растрепанными серыми перышками. Они легко уместились бы на ладони, эти мягкие комочки. Но я не беру их в руки. Правила есть правила. Мы взвесим этих птенцов уже перед тем, как они поменяют оперение, но до этого трогать их нельзя. Даже со взрослыми особями мы контактируем только тогда, когда вешаем на них браслеты или замеряем их вес, и для этого есть специальная техника. Я с гордостью могу заявить, что теперь я считаюсь квалифицированным укротителем пингвинов.

Мамы и папы делают все, чтобы прокормить своих птенцов, по очереди следят за ними и ходят на океан, чтобы добыть пищу. Когда они возвращаются, их клювы до отказа набиты крилем, который они закладывают прямо в клювики птенцов. Язык пингвинов для меня – величайшая загадка, но взрослые особи и их цыплята узнают друг друга по голосу. Просто невероятно, что они могут услышать друг друга в такой какофонии звуков.

У меня щемит сердце, когда я вижу такую беззаветную родительскую любовь… Такую самоотверженность и верность. Было бы здорово расти в такой любви. Эти птенцы даже не подозревают, насколько им повезло.

Но хватит жалеть себя.

Вот прямо передо мной стоит Терри. Классическая Терри: на сто процентов сосредоточенна на пингвинах. Мое сердце начинает биться чаще, когда она оборачивается и машет мне. Лучи солнца играют в ее светлых волосах, и она направляется в мою сторону, аккуратно огибая гнезда с птенцами.

– Патрик! – она пытается перекричать писк пингвинов. – Что-то случилось?

Я отрицательно качаю головой.

– Нет, все в порядке. Что, мне уже нельзя прийти повидать свою девушку?

Я заключаю ее в объятия и крепко сжимаю. Мы долго и страстно целуемся, так что у нее практически спадают очки.