— Она все еще на шхуне. Я взялся ее временно опекать ровно до того момента, пока она не отправится с караваном в Мадрид. Я уже договорился с капитаном одного из галеонов, ее возьмут в качестве пассажира…
— Осторожнее с этой сеньоритой, умоляю! Они хитра и опасна! Вы знаете, до какого итога она довела капитана Шарпа — теперь вы выставляете его голову в качестве сувенира. Он стал развлечением для всякого, кто захочет полюбоваться на это зрелище. А ведь Шарп был отважным человеком, хоть и пиратом. И он любил эту женщину.
Де Кардос вспылил.
— Не нужно сравнивать меня и жалкого пирата! Он сдох, как собака. Без чести и совести. И такая участь постигнет каждого, до кого я сумею добраться! Поверьте мне, фон Валленштейн! Скоро мое имя будет на устах каждого мерзавца окрестных морей! Вы умный человек и должны отличать тех, кто просто болтает, и тех, кто держит свое слово!..
— Ладно-ладно, — Максим поднял руки вверх, видя, что Васко не на шутку завелся, — вот только я бы на вашем месте все же попытался разузнать, куда именно делась казна Порт-Рояля. Уверен, леди Со кое-что знает о судьбе тех денег…
— Прошу вас сменить тему, — Васко покраснел, потом побледнел. — Иначе мы поссоримся!
Максим нахмурился и смерил его долгим взглядом.
— Хорошо, тогда у меня к вам иной вопрос: гляжу, вы приоделись? И эта роскошная перевязь — она стоит целое состояние! Значит ли это, что вопрос с нашим кредитом закрыт? Но неужели вы единолично произвели подсчет захваченного приза? По договору, мы должны были делать это совместно…
— Вы мне не доверяете, кабальеро? — де Кардос схватился за рукоять рапиры, но, к счастью, у него хватило ума не доставать оружие.
— Лично я вам доверяю, но я не один. Есть еще Вебер, Бенито, Флинт, наконец! Не говоря уже о тех матросах, что остались с вами на шхуне. Они потребуют отчета! А ведь есть еще доля погибших в бою. Их семьи должны получить компенсацию…
— Фон Валленштейн, — холодно ответил Васко, — такой отчет будет им предоставлен по первому требованию, ровно, как и вам. Разумеется, я не один проводил опись приза, мне помогал Санчес, раны которого, нанесенные вами, уже зажили. Более того, этот отчет уже получили и де Мендес, и алькальд, и дон Эстебан, как представитель вице-короля в Портобело.
То, что Эстебан успел сунуть нос в их казну, Максиму совершенно не понравилось, но он пока что не стал акцентировать внимание на данном моменте. Вместо этого вполне искренне поинтересовался:
— И сколько всего мы взяли?
— Если округлить, то порядка трехсот пятидесяти тысяч песо. Из них порядка девяносто тысяч уже передано алькальду в городскую казну — в бюджет Короны и Портобело, еще пятьдесят пять тысяч я выплатил де Мендосу в счет кредита и процентов по нему.
— Значит, у нас должно остаться еще порядка двухсот тысяч песо? — прикинул цифры в уме Максим. — Изрядная сумма, можно спокойно прожить до конца жизни, ничем более не занимаясь. Прикупить асьенду, нанять слуг…
— К сожалению, этих денег у нас нет, — де Кардос впервые с начала разговора отвел глаза в сторону, словно ему было за что-то очень стыдно, но он не хотел в этом признаваться.
— А где эти деньги? — не понял Максим. — Вы положили их в городское хранилище? Весьма правильное решение! Целее будет!
— Вы не поняли меня, дон Хьюго. Этих денег у нас больше нет в принципе… я их отдал…
— Кому отдали? — очень недобро прищурился Максим.
Дело дурно пахло. Уж не решил ли благородный де Кардос поиграть в крысу? За такие фокусы его голова может занять соседнюю банку на столе подле Шарпа.