— Я не понимаю, а почему ты так взбеленился? — помимо моей воли в голосе прозвучала насмешка, густо замешанная с презрением. — Неужто правду я только что насочинял?

Вместо ответа на меня набросились. Уж не знаю, то ли это в порядке вещей здесь было, то ли какая-то кровная вражда между нашими родами примешалась, или, как там Карамзин сказал, кланами. А все эти подначки были так, чтобы видимость приличий соблюсти, что, вроде бы, не так просто Агушин постоянно драку со мной затевает.

Что бы я не думал, а совсем уж дураком этот амбал не был, потому бросился на меня Щедров, повинуясь жесту главного в этой банде.

Я прекрасно помнил, что его укусила лошадь. Уж не знаю, что он несчастному животному сделал, потому что лошади показались мне очень спокойными, но как могут кусаться эти создания я прекрасно знаю. Поэтому, дождавшись, когда Щедров замахнется, я просто перехватил его руку и сжал в районе повязки так сильно, как только сумел, снова неприятно поражаясь слабости моего тела. Но и этого хватило, чтобы Щедров заорал и упал на колени. Все еще сжимая его поврежденную руку, я изловчился и пнул Агушина, так неосторожно подошедшего ко мне настолько близко. Целил я в живот, но попал снова в пах. Да что ж ему так не везет сегодня?

— Ты дальше продолжай меня задирать, вообще без мужского достоинства останешься, — посоветовал я скулящему Агушину. — Если ты только не смирился, что оно тебе вовсе не нужно. Выпустив руку Щедрова, я повернулся к Карамзину, который даже двинуться с места не успел, настолько быстро все произошло.

— Что здесь происходит? — уставший недовольный голос прервал меня. Я обернулся и увидел, как молодой парень в костюме, похожем на тот, что на мне был, стоит и смотрит на нас сверху вниз, сжимая губы.

— Ничего, — вместе с Агушиным в голос ответили мы, почувствовав впервые единодушие в принятом решении.

— Друг поскользнулся, я решил помочь ему подняться, — ответил я, понимая, что этот парень просто так не отстанет.

— Помог? — скептически усмехнулся он, сложив руки на груди.

— Помог, — кивнул Агушин, мужественно распрямляясь.

— Ну и валите по своим делам тогда, — это парень подождал, пока мы разойдемся в стороны и пойдем в противоположных направлениях.

— Козлина, ненавижу его, — процедил сквозь зубы Карамзин.

— Агушина?

— Лаврова. Вот не поверишь, бесит меня страшно, хотя ничего плохого никогда не делал. Как старостой в прошлом году стал, так и пытается выслужиться. Вроде на одном факультете учимся, мог бы и добавить Агушину чисто по-факультетски. Но нет, правильный слишком.

Я кивнул, соглашаясь, хотя под конец дня мысли уже начинали от меня совсем ускользать. Довольно скоро мы подошли к длинному приземистому зданию, как и все остальные выполненному из камня. А ведь даже Кремль у меня частично деревянным был. И тут Карамзин увидел, что я сцепил зубы и берегу руку, которой Щедрова ухватил.

— Что с твоей рукой? — тихо спросил он, заходя внутрь здания.

— Не знаю, кажется, жилу потянул, — прошипел я, потому что запястье болело с каждым мигом все сильнее.

— Вот же черт, — Карамзин смотрел сочувственно, продолжая идти по темному коридору. Шли мы недолго, уткнувшись прямиком в дверь, которой коридор и заканчивался.

Дверь выглядела массивной, но открылась совершенно бесшумно, и мы вошли в огромный зал. Часть стен было завешана зеркалами, настолько большими и чистыми, что дух захватывало. Вдобавок в зале то тут, то там были расставлены различные приспособления, предназначение которых были мне неизвестны. Долгов сидел на низкой лавочке, одетый, как и мы, только без верхней рубахи, и наматывал на руки какие-то тряпки. Поднявшись к нам навстречу, он насмешливо взглянул на насупившегося Карамзина, но ничего не сказал и выгонять Дмитрия не спешил. Потом он перевел взгляд на меня, увидел уже начавшее распухать запястье и замысловато выругался.

— Полагаю, ты снова, хм, дурачился? — он выразительно приподнял бровь. — Романов-Романов, и что мне с тобой делать? — я неопределенно пожал плечами, а Долгов грубо ухватил мою поврежденную руку и поднял ее. От боли я прикусил до крови нижнюю губу, чтобы не заорать, чувствуя, как по щеке прокатилась слезинка. Слабость перед наставником последнее дело показывать, но я ничего почему-то с этим поделать не смог. Пока я думал о слабости тела, от рук наставника полилась успокаивающая прохлада и вскоре боль отпустила. Вот только Долгов не собирался меня отпускать. Он взял такую же узкую тряпку, которую только что наматывал себе на руки и принялся туго мотать мне на запястье. Затем тоже самое он проделал с другой рукой. — Еще раз увижу без намотки — не обижайся, — пригрозил Долгов, отпуская мои руки. — Так, я вижу, что тот, кто учил тебя слегка постоять за себя, общей физической формой не заморачивался, скорее всего, просто пару приемов показал. — Он задавал вопрос и сам тут же на него отвечал, избавляя меня от очередного вранья. — Так, и с чего же нам начать? — он потер подбородок, потом перевел взгляд на Карамзина и поморщился. — Похоже, что с основ. Тогда приступим, — моя недавняя травма, похоже, никак не повлияла на его решимость загонять меня как спешащий гонец лошадь. — Ну что стоим? Побежали вдоль зала трусцой, живо! Хоп-хоп-хоп, — и он несколько раз хлопнул в ладони.