Дружба со спортом помогала ему переносить огромные нагрузки, связанные с напряженной и ответственной работой: его трудовой день заканчивался в 9-10 часов вечера.

В последнее время Машеров увлекся водными лыжами. Он ехал на юг, к морю, для того чтобы покататься. Отговорить его от этого увлечения даже после удаления почки никто не мог. Многие в Мисхоре любовались, как он мастерски катался на лыжах. Ему возражали, говорили, что водные лыжи - спорт для молодых, нельзя им увлекаться в таком возрасте. Украинский поэт Степан Олейник вспоминал в одном интервью:

- Делегация Верховного Совета во главе с Машеровым была в Венгрии. День отдыхали на Балатоне. Машеров раз пошел на лыжах, второй, третий. Да с такой скоростью, с такими виражами, что у меня, старого, замирало сердце. И когда он собрался четвертый раз, я подошел и настойчиво попросил: «Петро Миронович, не ходите. Хватит». Он удивился: «Почему?» «Не только вы отвечаете за нас, но и мы за вас. Не хотим мы лишних эмоций. Кто вас возит, вы знаете? Сколько их было в гитлеровском войске! И действовали более зверски, чем немцы. А вы — партизан… Не ходите!» Задел совет поэта самолюбие кандидата в члены Политбюро. Покраснел. Показалось мне: взорвется. Нет. Поблагодарил. И больше не пошел.

С войны Машеров вернулся с больными ногами, часто лечил их. Когда надолго на бюллетене задерживался дома (больниц не любил), к нему поступали деловые бумаги, шли люди решать самые разные вопросы.

Его день был сжат до предела, он многое успевал сделать. Вертолетную площадку построили, чтобы не терял полтора часа до Масюковщины… Домой приходил и говорил: «Можно помолчать?» Очень уставал. Но часто повторял: «Я не отрабатываю свою зарплату».

***

Один случай чуть не стоил Машерову жизни. В конце 1958 года он вернулся с Пленума ЦК КПСС. Вскоре было решено созвать пленум Брестского обкома партии. Первый секретарь старательно к нему готовился. Три ночи не спал, все работал над докладом. Около шести утра пришел в спальню. Жена собиралась на работу.

— Дай мне, пожалуйста, какое-нибудь снотворное, — обратился к жене. — Хочу сразу уснуть, потому что в 11 часов начало пленума. Позвони потом детям, пусть разбудят.

На беду, никаких лекарств не оказалось. Полина Андреевна вспомнила, что в тумбочке лежат две таблетки амбутала. Этот сильнодействующий препарат она достала для бабушки одного из секретарей райкома партии, но они ей не пригодились.

Одну таблетку дала мужу. Не знала, что после ее приема можно проспать двенадцать часов. Не успел он лечь, как сильно и подозрительно захрапел. Через некоторое время попробовала его поднять, но не смогла. Так и ушла на работу. Около десяти часов позвонила домой.

— Отца не разбудить, — ответили дочери.

— Будите. Напомните, что доклад не дописан, — приказала мать строго.

Немного позже она позвонила вновь. Дети сообщили ей, что отец принял душ и ушел на работу. В ванне не мог стоять на ногах, несколько раз падал. Ему предложили выпить стакан чаю, понюхать нашатырный спирт. Одним словом, немного привели в нормальное состояние. Вскоре подъехал водитель.

— Михаил, раскрой окна, — попросил его Машеров по дороге к зданию театра, где должен был состояться пленум.

Водитель не узнал Машерова: не пьет человек, а здесь вдруг как пьяный, лицо осунулось. В таком состоянии увидел его впервые.

Начался пленум. С докладом выступает Машеров, язык заплетается. Присутствующие в зале не понимают, что происходит с первым секретарем.

Вечером жена вернулась домой. Племянник — к ней с вопросом:

— Тетя, что с дядей?

— Не понимаю тебя, а в чем дело?

— Врачей к нему вызывали, водители по вызову ездили. Значит, что-то с ним случилось...