— Давай начистоту, — сказал я, глядя ему в глаза. — Я не верю тебе.

И нет гарантии, что когда я стану кем там… королём, он не убьёт меня с Исси и не займёт место правителя, как ближайший родственник. Он играет скользко, он не смотрит по сторонам, когда идёт к своей цели. И может я слабоват в интригах и политике, но я чувствую опасных личностей. Диор хуже, чем те же наёмные убийцы, так как даже будучи всегда на глазах, будет бить в спину.

— А зря.

— Придерживаемся плана, Диор. Не играй с огнём.

— Подумай над этим, Тэйлон. Сейчас королевство никому не принадлежит, а может стать нашим. Один думает, другой делает. И принцесска является к этому ключом.

В этот момент девушка перед нами зашевелилась. Медленно, нехотя, сонно она начала вошкаться, словно нежилась на кровати. Я бросил взгляд на Диора, после чего взял в руки тряпичную маску. Незачем светить лицом. Один раз уже снял её не вовремя, так теперь у нас в соседней камере спящая красавица.

Асака медленно открыла глаза, пожмурилась, проморгалась, потянула руку к лицу и скрипнула подлокотником. Слегка удивлённо повернула голову к руке, слабо подёргала ею, после чего посмотрела на другую руку и тоже подёргала ею.

И только после этого обратила на нас внимание. Посмотрела каким-то странным мутным взглядом, после чего улыбнулась во все тридцать два зуба и захихикала.

Я переглянулся с Диором. У меня появились сомнения, что у нас что-нибудь выйдет. Она казалась абсолютно ненормальной.

— Асака, — негромко позвал я девушку, сделав голос пониже, чем он был у меня.

Она не ответила. Просто смотрела на нас и хихикала, как умалишённая.

— Может стоит немного взбодрить её? — спросил Диор таким же низким голосом. В этом мире не было микрофонов, так что оставалось самому изменять голос. Можно было заместо нас пригласить кого-то другого, конечно, но допросы подобных людей лучше вести самому. К тому же, вряд ли она сможет кому-то что-то рассказать.

— Боюсь, что ей вряд ли это поможет, — покачал я головой.

К тому моменту Асака уже хохотала на всё подземелье. Кажется, девчонка окончательно поехала…

Я пощёлкал перед её лицом пальцами, после чего отвесил пощёчину. Её голова дёрнулась, и она наконец заткнулась, однако улыбаться не перестала несмотря на то, что приложил я её неслабо. Из уголка губ стекала струйка крови.

Было ли мне жалко её? Можно зайти с другой стороны — было бы жалко им Сильвию, довези они её? И конкретно этой девушке, узнай она о моей сестре? Что-то я сомневаюсь. И что бы они с ней сделали?

Война есть война, и на ней нет места жалости. Врагов надо истреблять — это единственное правило. Они не на нашей стороне, а значит, против нас. К тому же, я знал забавный факт: женщин всегда более жалко, чем мужчин, хотя разницы между ними нет. Поэтому было логично предположить, что девушку допрашивать будет сложнее.

Но это всё равно не проблема. Один интересный и многогранный человек многому меня обучил. Особенно мне впечатались его слова про то, что мы не пытаем, мы работаем над объектом. Мы не делаем больно, мы выполняем манипуляции медицинского характера. Перед нами не человек — перед нами объект.

Не сказать, что от этого пытать было приятнее, но подобное помогало абстрагироваться от происходящего. Естественно, что для любителей поделать больно подобное было лишним, но я часто пользовался его советами, когда возникала необходимость.

И это, в конечном итоге, была не девушка. Это был объект, который надо допросить, у которого нет пола, нет фамилии, истории и нет чувств. Это объект.