Книги

Пешка в чужой игре

22
18
20
22
24
26
28
30

И одновременно со мной выбрался из машины.

— А ты куда? — спросил, берясь за ручку соседней двери.

— Да говорил же, девчонке в макдаке тоже купил всякой ерунды, — отозвался Шило, обходя машину. Распахнул широкую заднюю дверь, вытащил из багажника красную коробочку, с ярким рисунком на боку, и по крыше катнул ее мне. — Давай, дядя Рихтовщик, порадей девчонку сюрпризом.

— О хеппи мил! — с восторгом приняла подарок Галя.

— Ты пока кушай, а нам с дядей Шилом нужно поговорить.

Дождавшись благосклонного кивка, захлопнул дверцу и подошел к напарнику, ковыряющему пол в углу гаража добытой из багажника лопатой.

— Чего это ты делаешь?

— Тут тайник должен быть с одной штукой, — откликнулся Шило. — Конечно, вряд ли она нам пригодится. Но мало ли… О, кажись, нащупал. Ну-ка подсоби.

Зацепив пальцами поддетый краем лопаты бетонный брусок, потянул вверх и, с помощью страхующего лопатой напарника, вытащил из бетонного пола массивный шлакоблок, под которым в углу гаража обнаружилась глубокая ниша. Подсветив себе зажигалкой, вставший на колени Шило, достал из ниши завернутый в брезент цилиндр.

— И че это?

— То, что, очень надеюсь, нам не понадобится, — решил вдруг посекретничать напарник.

Поднялся на ноги и сунул брезентовый сверток в багажник.

— Надеюсь, там не атомная бомба?

— Очень смешно, — фыркнул Шило и сменил тему: — Уже полвосьмого. Снаружи темно. В принципе, можем потихоньку выдвигаться.

— Тогда открываю ворота?

— Ага, давай.

С погашенными фарами мы невидимой тенью выехали из гаража и непривычно медленно покатили по вымершим улицам ночного города.

Фонари уличного освещения не горели. Многоэтажки, призраками былой жизни, таращились тысячами черных окон-глазниц на одинокую машинку, аккуратно объезжающую груды пластика и металла, некогда бывшие припаркованными возле домов авто.

Я сидел на заднем сиденье, рядом с Галей, снова задремавшей под неспешную езду и тихое урчанье мотора.

Еще до выезда на проспект я успел вкратце пересказать наставнице, разумеется мысленно, пропущенные ей фрагменты нашего с Галей бегства от азиата с катаной. Упоминание последней вызвало у Шпоры бурю праведного гнева: