«Если Реджис вернется в колледж», — подумала Агнес. Взглянула на часы. Они там уже час сидят за дверями. Наверняка скоро вынесут решение. Впервые за день ее уверенность поколебалась. Вдруг что-нибудь случится? Вдруг Реджис обвинят и посадят в тюрьму? Вдруг рассердятся на отца за то, что столько лет скрывал правду, и вновь арестуют?
Тут дверь открылась, вышла Реджис. Агнес и Сес рванулись к ней, она бросилась к ним в объятия с такими рыданиями, что они не разобрали ни единого слова. Через ее голову Агнес увидела в дверях родителей, пожимавших руку Сиксту Келли, который кивнул и ушел. Улыбка матери сказала обо всем, что надо было знать Агнес. Открытое лицо, сияющие глаза, радостная улыбка лучше любого видения. Агнес прослезилась и наконец расслышала бормотание Реджис:
— Все кончено… Все кончено.
Приехав в аэропорт, они услышали, что их рейс задерживается. Самолет из Штатов еще не прибыл из-за плохой погоды на восточном побережье. Девочки отправились в магазин дьюти-фри, Хонор с Джоном остались у чемоданов.
Они сели в кресла в последнем ряду у стены, держась за руки, — отсюда было видно все. Люди входили в аэровокзал, спеша к своим самолетам — матери с маленькими детьми, державшиеся рядом пары. За окном виднелись пассажиры, направлявшиеся к таможне. Глядя на семью с тремя ребятишками, Хонор дрогнула: по спине побежали мурашки.
— Это мы. Шесть лет назад…
— С каким волнением они сюда приехали, — заметил Джон, проследив за ее взглядом.
— У них много поводов для волнения. Совместное путешествие, масса новых впечатлений, необыкновенное приключение…
— Может быть, это американцы, отыскивающие свои корни и желающие понять, как они стали теми, кем стали, — предположил Джон.
— И мы тоже затем сюда ехали? — спросила Хонор.
— В том числе. — Он обнял ее. — А остальные я позабыл.
Она рассмеялась, прильнула к нему. Промелькнули девочки, глядя на расписание, снова побежали в дьюти-фри. Через месяц Реджис исполнится двадцать один год, она вернется на старший курс колледжа, а выглядит совсем юной.
— Мы действительно свободны, — сказала Хонор. — Все.
— Да, — кивнул Джон.
— Я страшно беспокоилась.
Перед ее глазами встал высокий и мрачный судья, слушавший Реджис, напористый и компетентный Сикст, который задавал ей вопросы, проясняя подробности гибели Грегори Уайта и ее причастности к этому.
— Она молодец, — сказал Джон. — Я ею очень горжусь.
— Я тоже. И тобой.
— А мной за что?
Она протянула руку.