— Ты не понимаешь опасности такой воды? Один её миллиграмм на теле и всё — конец! Тем более вовсе не важно есть одежда на теле или нет. Подобное оружие и жестяных сражало.

Петька в ответ решил не спорить, ведь псу известно куда больше о пробках, смоченных каменной жидкостью, соответственно и о ней самой.

Всё-таки перекусили. Вовсе за едой не говорили, даже не жевали толком, ведь оба хотели невероятно побыстрее добраться к хоромам Куса.

— Спать сегодня будем? — спросил Петька, когда складывал мусор.

— Да… — Монстрик попытался возразить, бросив свою работу, потому пёс поднял палец вверх, ибо не хотел потерять внимания собеседника. — Один раз неправильно ляжешь спать — собьёшь весь режим. Так в моей «Фамильной книге» написано.

— Её ж крали!

— Ну, плохие вещи не воруют. Тем более это не отрицает её мудрости. Да ещё…

Собеседник вновь замолчал, словно хотел сказать «Поговори, поговори! Зануда!».

— Честно, не умничай больше! — сказал наконец.

Роджер возмутился, хотел ответить, однако его перебили:

— Ты будто предугадываешь, что скажет собеседник. Это не очень хорошо, ещё и раздражает. Потому делай выводы сам. Я говорю чистую правду…

Пёс вновь хотел перебить и вставить своё слово.

— Ладно, надоел. Говори уже, раз так невтерпёж!

— Спасибо, Петька. Выручил, буду исправляться.

Монстрик сильно удивился, ведь не ожидал реакции подобной от вроде бы «надоеды».

Ночь оказалась невероятно холодной. Роджер и Петька не выдержали, проспав всего четыре часа, потому побыстрее выдвинулись в путь. Хоть толком и не поспали нормально, однако с уверенностью шли вперёд, иногда спотыкаясь на ровном месте. А монстрик однажды вообще чуть не упал прямо на землю, но его вновь спас пёс.

Пейзажи менялись систематически. Могли даже произойти скачки, допустим, от засушливой и ветряной степи до влажных джунглей. Наоборот, кстати, тоже происходило.

Замок государя Куса всё приближался.

— До него, кажется, сотня километров, если не больше, — заявил Петька.

— Куда уж? Близко он… А хотя нет, правда, далеко будет. Опять образовал, умница какой! — говорил Роджер, улыбаясь во всю ширину рта.