Попрощавшись с эскадрильей, Сафар оставил строй.

Он с тоскою смотрел, как исчезает на юго-западе вторая и третья колонны Дорохова. Где-то там в голове второй колонны, на флагманском самолете, сидит Сандро Косых. Он, наверно, уже вычеркнул из состава эскадрильи его «тройку». Может быть, он даже и не подумал о том, что на этой «тройке» летит Сафар. Ну нет, Косых не мог забыть о нем! Разве Сафар не был его другом?

Тут он поймал себя на том, что думает о себе в прошедшем времени, точно о покойнике. Дудки! Он еще посмотрит, что из всего этого получится. Не удастся ли Сафару, выбраться? Вдруг возьмет да и не утонет бывший амбал? Даром, что ли, он плавает как пробка?

Между тем первая колонна Волкова быстро уходила на северо-запад. Скоро последние черточки ее машин исчезли в затянувшемся облаками небе.

Сафар был уже много ниже этих облаков, скрывших его товарищей. Самолет Сафара остался один. Совершенно один над чужой страной. Стрелка высотомера шла вниз. Больше не было надобности так старательно удерживать направление. Сафар принял затекшую ногу, и самолет плавно заскользил к земле.

Теряя высоту, Сафар мог уже без помощи трубы видеть землю. Темно синий массив леса перешел в серую рябь кустарника. Дальше тянулись гряды невысоких холмов. Холмы были пустынны. Никаких объектов для использования своих бомб Сафар не видел. А он твердо решил не садиться, не истратив с пользой бомб. Поэтому, придав машине минимальный угол снижения, на каком она тянула, не проваливаясь, Сафар снова повел ее по прямой.

Отсутствие пронзительного свиста пропеллеров и монотонного гудения турбины создавало теперь, при свободном планировании, иллюзию полной тишины. Мягко шуршали крылья, да тоненьким голоском пел саф. Если летчик давал штурвал от себя, голос сафа делался смелей, переходил на дискант; подбирал на себя — и саф снова возвращался к робкому альту.

В узкий люк штурманской рубки просунулся бесформенный ком из кожи и меха. Сквозь запотевшие стекла очков Сафар увидел глаза штурмана.

Покосившись на альтиметр, Сафар увидел, что высота уже всего около четырех с половиной тысяч. Он отодвинул намордник респиратора. Штурман сделал то же и застенчиво улыбнулся. Точно он был виноват в случившемся. Сафар поманил его к себе:

— Глянем на карту.

Штурман с трудом втиснул неуклюжее от громоздкой одежды тело в командирский отсек и протянул планшет:

— Как скверно получилось, а?.. Надо искать хорошую посадку.

Сафар сердито вырвал планшет:

— А я вас, товарищ штурман, комсомольцем считал.

Штурман поднял на него удивленные глаза и обиженно спросил:

— Вы к чему, товарищ командир?

— Нас сюда для хорошей посадки посылали?

— Так у нас же бомбы… тысяча килограммов. С ними на незнакомой местности…

— Знаю. Еще что?

— Да… все.