А вот мне спать совсем не хотелось. Как и Дитриху.

Мы сидели у горящего очага, все подкладывая хворост, который неизвестный мне пастух заготовил в избытке. Красноватые отблески падали на лицо нашего нежданного товарища — очень молодое лицо, но чересчур серьезное. У Кирилла я никогда не видел такого выражения, как и у большинства его друзей.

— Я сам из Макбурга, — наконец произнес Дитрих. Ну вот, я так и знал! — И голову даю на отсечение: ни ты, ни твой друг ни разу там не были. И пряность, именуемую корицей, туда пока не завезли.

Он помолчал, помешивая палкой уголья, словно давал мне время опомниться.

— У каждого есть свои тайны, — продолжал этот странный паренек. — И каждый вправе их хранить. Я тоже не открываю своего занятия по некоторым причинам. Но вы идете к Грэте. А Грэте я никому не позволю причинить зло. И я хочу знать — зачем она вам.

Все-таки хорошо, что есть адаптер. Иначе я бы ни в жизнь не догадался, что Грэта — это уменьшительное от Маргрэта. Маргарита попросту.

Я напряг все свои умственные способности. Может, Артур и дал Андрею достаточно четкие указания о том, что можно говорить случайным попутчикам, а что — нет. Но Андрей спит. А я, как обычно, не в курсе.

— А кто ты ей такой? — спросил я, чтобы потянуть время, пока не придумаю что-нибудь умное.

Дитрих перестал мешать палкой в костре и обхватил колени руками.

— Никто. Я хотел бы стать для нее всем, — произнес он с чувством. — Но она ждет какого-то своего потерянного жениха.

Ах, Андрюха! Рано ты уснул…

…Мне повезло на этот раз. Пока я обдумывал ответ, Дитрих и сам стал клевать носом.

Я осторожно подвинул его к Андрею, а сам улегся с краю. Чувствуя, что тоже засыпаю, я накрыл потухающий очаг специальным колпаком, припасенным в хижине как раз для этой цели.