После чего еще раз оглядел всех своих знакомых.

– Остался последний вопрос, сможем ли мы преодолеть эти затопленные уровни?

Булай задумался, в общем-то, как и все остальные.

– Круж, у тебя с этим, как я понимаю, проблем не будет, – наконец сказал маг своему другу.

– Да, – подтвердил тот, – одна из моих вторичных ипостасей может достаточно долго находиться под водой, так что часа два или даже больше я спокойно протяну. Кстати…

И он перевел свой взгляд на Хела.

– А сколько еще до лаборатории? Можешь описать дальнейший путь?

Парнишка задумался.

Я понял, в чем заключается его затруднение.

Как это ни парадоксально, но Хэл абсолютно не был подготовлен к жизни снаружи и ничего не знал об окружающем мире и тех понятиях и определениях, что в нем пользовались.

Он оперировал только теми понятиями, с которыми сталкивался и которые, как я понял, ему каким-то необычным образом вместе со знаниями языка загрузил в сознание и память, тот, кто его и создал.

«Кстати, что интересно», – мысленно протянул я, – «эллаты говорят именно на том языке, хоть и несколько искаженном со слов Хэла, что и его творец. Поэтому у нас и не возникло никаких проблем с общением. Тогда как все остальные, насколько я понимаю, используют совершенно иное наречие. Но и тех и других я понимаю без особых проблем. Что тоже интересно само по себе».

Но это я отвлёкся.

Сейчас речь идет о мальчике и его очень сильно ограниченном кругозоре.

Я не говорю, что он недоразвит.

Нейросеть наоборот мне сообщила, что параметр его интеллектуального индекса неимоверно высок.

Но вот набор определений, которыми он пользуется, был до минимализма ограничен.

И сделано это, как я предположил, умышленно.

Его творец сознательно хотел как можно сильнее ограничить мальчика интеллектуально и в возможностях его самостоятельного развития.

Похоже, он сам не ожидал, что его эксперимент выйдет настолько удачным.