— Расскажите о Юре самое памятное, — попросили мы.

— Самое памятное? Ну это когда он неожиданно прикатил к нам в Москву с деревянным сундучком в руках, — припомнила Лидия.

— Юра все волновался: как-то встретит его дядя Савелий. Наш отец работал в строительной конторе, заработки маленькие, а тут с приездом племянника в семье прибавлялся лишний рот.

— Опасения оказались напрасными, встретили мы его как родного, — улыбнулась приятным воспоминаниям Антонина Савельевна. — Мы показали ему столицу. Сводили в Третьяковскую галерею, в цирк. А затем я отвезла его в Люберцы на завод сельскохозяйственных машин. Там в ремесленное училище набирали мальчишек. Юра решил учиться на токаря или слесаря. А оказалось, что на слесарное и токарное отделения берут только с семилетним образованием. Пошли к директору.

— Не горюй, парень, — обнадежил директор ремесленного училища, — возьмем тебя в литейщики…

Экзамены были нетрудные. Юрию выдали первую в жизни форменную одежду: фуражку с рабочей эмблемой на околыше, суконную гимнастерку, брюки навыпуск, ботинки, шинель, ремень с железной пряжкой.

Оглядев себя в зеркало, Юра сказал:

— Как солдат.

Я поправила его:

— Хватай выше, как офицер!

На последние деньги он сфотографировался и послал карточки домой.

На крыльцо, обдуваемое полевым ветром, вышел Юрий Алексеевич. Он слышал последнюю фразу двоюродной сестры.

— Хотите расскажу, как зародилась во мне мечта сделаться офицером. Даже больше того — летчиком.

Хотелось услышать нам новый рассказ, но не довелось. Гагарин лишь только начал его.

— Когда мне стукнуло семь лет, отец обнадежил: «Ну, Юрка, в сентябре пойдешь в школу…»

В этот момент Алексей Иванович высунулся из окна, позвал сына в избу. Он исчез с крыльца, но вскоре вернулся и пригласил нас в автомобиль.

— Справная машина, — и похлопал ладонью по капоту мотора, словно лошадь по крупу.

Гагарин сел за руль, и через минуту мы вырвались за зеленые околицы Гжатска.

Мы не спрашивали, куда везет нас космонавт, так как знали — в Клушино, свое родное село. Он не торопился, по дороге припоминал, как, сотрясая небо и землю, загремела гроза войны, словно мутная вода в половодье, докатилась она до Смоленщины. Через Клушино, нагруженные домашним скарбом, молча проходили беженцы, проезжали раненые, все двигалось за тридевять земель в тыл. В деревне поговаривали: фашисты стерли с лица земли Минск, кровавые бои сотрясают Смоленск и Ельню.

Наступило долгожданное 1 сентября, и Юра со своими сверстниками направился в школу. Едва ребята познакомились с учительницей и начали выводить первые буквы да складывать палочки, разнеслось тревожное: