Посмотрел на голубое небо, глубоко вздохнул и стал вкрадчиво объяснять, что своими молотками, пилами и топорами, а точнее звуками издаваемыми строительным инструментом, они нам запорят все съёмки к «едрене-фене».

Те прониклись, но не очень, потому как им на съёмки было как бы пофигу. У них другая работа. У них сроки. Им выгружаться надо. Так что типа извините, но мы продолжим своё дело — дело, за которое нам деньги платят.

Зажмурился и глубоко вздохнул ещё раз, после чего, поражаясь своему хладнокровию попросил их ехать в село и сколотить всю мебель там, ну а как сделают, то уж тогда всё разом и поднимем сюда на верх.

— Сколотить-то можно, но кто это потом в гору тащить будет?

— Сколько?

— По десятке на брата.

— Охренели что ль? Двадцатка на всех и ни цента больше.

— Маловато будет, — прохрипел их бригадир.

— В самый раз, — парировал я и дабы придать дискуссии внятные очертания констатировал: — Не хотите я других найму, можете валить. Не беда. Сегодня без столов поедим, а завтра всё сделаем. Так, что до свидания.

— Парень, а ты что ли главный? У тебя деньги-то есть? — спросил невысокий мужичок стоящий за спиной у бригадира.

Я достал из кармана две десятки и показал гражданам. Глаза тех блеснули, и мы пожали друг другу руки.

Такое решение всех устроило. Их, потому, что тут таскать-то всего ничего, менее чем за полчаса справятся, ну а меня потому, что мешаться под ногами не будут и потому, что других людей на эту работу искать также не потребуется. В общем договориться-то договорились, однако встал ещё один вопрос: что делать с навесом.

— Сделайте его разборным, ещё десятку доплачу, — сказал великий режиссёр и оставив озадаченных столяров пошёл к милиционеру, где попросил того спуститься ниже и поставить пост у подножья горы, дабы в гору никто больше въехать не мог.