Кес отвел взгляд, спрятав любой намек на то, что понял мое раздражение. Подойдя к огромным книжным полкам, которые стояли вдоль стены, он подпер рукой подбородок, в поисках чего-то

— Агааа, — схватив огромную книгу с невзрачной обложкой, он вернулся ко мне, с блеском в глазах. — Думаю, это может заинтересовать тебя.

Показав жестом, чтобы я села, он пододвинул оттоманку и сел рядом с пустым креслом. Приподняв бровь, он ждал, когда я приму решение.

Стоит мне уйти или остаться? Должна ли я продолжить играть в эту непонятную игру или уйти и найти мужчину, который одновременно возбуждает и пугает меня?

Медленно, я двинулась к креслу. Когда я села в него, Кес положил тяжелую книгу мне на колени.

— Расслабься и на время забудь об этом мире.

Я не могла оторвать взгляд от книги. Огромная, золотистая, витиеватая «У» была выбита на обложке, вместе с огромным дубом с бесчисленным количеством ветвей с листьями.

— Что это? — спросила я, проводя пальцами по старинной книге.

Кес ухмыльнулся, наклонившись ближе, чтобы открыть первую страницу.

— Это о твоей семье.

Мое сердце колотилось так быстро, будто пыталось вырваться из груди. Мои глаза поглощали красивый почерк.

— Каждая женщина Уивер, которая оказывалась у нас, сделала пометки и поделилась своим опытом, вместе с выкройками и нарядами, которые создавала, пока жила с нами. — Он перелистнул страницу, и предоставил моему взгляду выцветшие эскизы, сделанные одной из моих предков. Заметки были о том, из какой ткани шить, а также записи, подобные дневнику о том, как это было — жить в гнезде Хоук.

Мои руки дрожали. Наклонившись, я не могла читать достаточно быстро.

Сегодня был хороший день. У Бонни появился шифон, который я заказывала, и я провела день в ее комнате, создавая новое вечернее платье. Она — угрюмая старая бабка, но когда ты поближе узнаешь ее...

Следующий абзац был зачеркнут так хорошо, что я не смогла ничего прочитать там. Потом дальше:

Страстное желание создавать исчезло. Я живу, не желая делать эскизы или шить. Я ненавижу то, что нашла это желание именно здесь, но по крайне мере…

Как бы я не хотела замечать этого — я счастлива.

Я взглянула на Кестрела:

— Ты пытаешься доказать, что моя семья была довольная этим пленением? — мое сердце замерло от такого вероломства. Но как я могла отрицать это, когда все было написано черным по белому?

Кес мило улыбнулся: