– Значит, я должен возвратиться к Кейтэрему и сказать ему…

– Ты останешься с нами, отец. На рассвете Кейтэрем узнает наш ответ.

– Он грозился пойти на вас войной…

– Да будет так, – сказал Редвуд-младший, и снова Братья ответили негромким согласием.

– Железо остывает! – крикнул кто-то.

Два кузнеца в углу мерно застучали молотами, и этот железный гром могучей мелодией поднялся над лагерем гигантов. Раскаленный металл светился еще ярче прежнего, и Редвуд-старший мог теперь лучше рассмотреть все вокруг. Овальный котлован был виден как на ладони, огромные орудия и машины насторожились, готовые к бою.

Поодаль и выше стоял дом Коссаров. Вокруг Редвуда молодые исполины, огромные и прекрасные в своих сверкающих кольчугах, готовились к завтрашней битве. Глядя на них, Редвуд воспрянул духом. Какая спокойная сила!

При огромном росте – какая стройность и изящество! Какие уверенные движения! И здесь же его сын и принцесса, первая женщина среди гигантов…

И вдруг – поразительнейший контраст! – ему вспомнился Бенсингтон: вот он перед глазами, крохотная отчетливая фигурка – стоит посреди своей благопристойной и скучной комнаты, погрузив пальцы в пух на груди первого гигантского цыпленка, и растерянно смотрит поверх очков на дверь, которую только что с грохотом захлопнула за собою кузина Джейн…

Это было только вчера, всего лишь двадцать один год прошел.

Внезапно странное сомнение овладело Редвудом: что, если эта крепость и все это величие – только сон! Вот сейчас он проснется у себя в кабинете – узник в той же тюрьме, гиганты убиты, Пища уничтожена. Да ведь и вся жизнь – тюрьма, и человек – вечный узник! Сон достиг зенита, и сейчас настанет конец. Он проснется от шума сражения, среди потоков крови, и увидит, что его Пища –

глупейшая фантазия, а все его надежды, вся вера в великое завтра мира – лишь тоненькая радужная пленка на бездонном гнилом омуте. Пигмеи непобедимы!.

Отчаянье, предчувствие неминуемой катастрофы нахлынуло на него с такой силой, что он вскочил. Он стоял, прижав к глазам стиснутые кулаки, оцепенев от страха: вот сейчас откроет глаза, а сновидение уже рассеялось…

Перекликались гиганты, голоса их вторили могучей песне металла. И волна сомнений пошла на убыль. Вокруг по-прежнему слышны могучие голоса, шаги. Это не сон, это все живое, несомненное, такое же подлинное, как злобные действия врагов! И даже более подлинно, ибо великому принадлежит будущее, а ничтожество, звериная жестокость и человеческие слабости обречены на гибель.

Редвуд открыл глаза.

– Кончили! – крикнул один из кузнецов, и они опустили молоты.

В вышине раздался голос. Это говорил сын Коссара –

стоя на гребне крепостного вала, он обращался ко всем великанам:

– Лишь на одну ступень поднялись мы над ничтожеством пигмеев, и не для того мы хотим изгнать их из этого мира, чтобы завладеть им навечно. Мы боремся не за себя, а за эту новую ступень… Для чего мы живем, Братья?

Чтобы служить высокой цели и осуществить великий замысел, нам предначертанный. Мы боремся не ради себя, ибо мы – лишь глаза и рабочие руки Жизни: она вечна, мы же служим ей лишь краткий срок. Так учил нас ты, папа