– и самые простые, очевидные истины становятся неузнаваемы.

Что же он говорит?

Пожалуй, это все-таки существенно, ведь надо будет пересказать его слова Детям Пищи. И Редвуд стал слушать, стараясь, однако, не терять чувства реальности.

Говорит, как тяжко ему, что на его совести пролитая кровь. Соловьем разливается. Не обращать внимания.

Дальше?

Предлагает прийти к соглашению.

Предлагает, чтобы оставшиеся в живых Дети Пищи сложили оружие, отделились и образовали особую общину.

Ссылается на прецеденты.

– Мы выделим им территорию.

– Где? – прервал Редвуд, снисходя до обсуждения.

Кейтэрем ухватился за эту возможность. Он повернулся к Редвуду и, понизив голос, заговорил вкрадчиво и очень убедительно. Уточнить можно будет позже. Это вопрос второстепенный. И продолжал перечислять условия:

– Но мы сохраняем полный контроль – гиганты поселятся в одном месте, а во всем остальном мире Пища и все ее плоды будут уничтожены.

Редвуд поймал себя на том, что начинает торговаться.

– А что будет с принцессой?

– На нее это не распространяется.

– Ну нет, – ответил Редвуд, стараясь снова обрести твердую почву под ногами. – Это нелепо.

– Решим потом. Итак, поскольку мы с вами согласились, что изготовление Пищи будет прекращено…

– Я ни с чем не соглашался. Я не сказал ничего такого…

– Но мыслимо ли, чтобы на одной планете уживались два человеческих рода – гиганты и мы! Вдумайтесь в то, что уже произошло! Вдумайтесь, ведь это был лишь намек, репетиция: если дать Пище волю, нам не миновать событий несравнимо более трагических. Подумайте, сколько бедствий вы уже принесли миру! А если племя гигантов станет расти и множиться…

– Я не собираюсь с вами спорить, – прервал Редвуд. –