— Что важного случилось, пока меня не было?
— Да ничего. Только бывший начальник охраны, съеденный Океаном, открыто выступал за человека Властителя. Все молчали. Никто не знал, Томи-ра, получится у тебя что-то или нет. Но теперь все будут рады.
— Съеденный Океаном? — вздохнул Томи, — Ладно, придумаю для хроник что-нибудь.
— Властитель не может попробовать изменить ситуацию?
— Нет, Рапи-ра. Если бы ты не нашелся — это да, а так.
В самом начале я потребовал, что бы все обращались ко мне на совете по имени. Для экономии времени.
— Клятву Владетеля будем принимать в этом городе. Все равно Океаном клясться. А дорога, это.
— Да, лишняя дорога.
— Через двадцать дней. Я еще утром гонцов погнал и почтовых голубей отправил. Все успеют.
Ого! А товарищ точно проверенный! Это только он на мачте флаг с моим личным символом увидел, так и распорядился! А ведь рисковал!
— Что самое плохое сейчас в моем Доме?
— Да так все спокойно. А вот приедет казначей, узнаешь.
Как и не попадал. Все хорошо, только денег нет.
— И старший над войском.
— И глава Предгорий.
Когда первый корабль на мой остров?
Посвящение прошло спокойно. Сначала ритуал. Зашел в Океан и вышел. Томи руками помахал и одно перо из волос вынул. Он, оказывается, если серьезное обещание дает, то перо в прическу вставляет. Затем все мне поклялись Океаном в верности. И главное, искренне. Владетелем может быть только носитель крови, так что заговоры исключены. Затем пир. Мне мою любимую птичку подали, ну и остальные голодными не остались. А Властитель через два месяца грамоту-подтверждение прислал.
А на утро началась проза жизни. Аки и Томи вели б
Главного воеводу я уволил. После того, как он мне битый час вещал, почему на шлемах должны быть перья одной, понятия не имею какой, птицы, а не той, что они носят сейчас. Видел я таких уже в подзабытой советской армии. Генерал у нас сменился, так мы всё перекрашивали в другой цвет. Вместо занятий. Вот он бы этого перьеносца понял. А я нет. Да и птиц с ярким оперением жалко стало. Томи тут же подогнал нормального. Этот моментально озвучил главную проблему. Нашему Дому по новым спискам можно иметь две тысячи пеших воинов на западной границе и пятьсот конных в Предгорьях. И нарушать нельзя. Стали решать, как бы это так нарушить, что бы никто не приставал. Да запросто. У них в сотне десятник — десятый в десятке. А сотник, его ординарец, два полусотника, повар и еще пять разных, но нужных людей входят в первый десяток. Делаем десятника командиром десяти солдат, а десяток управления отдельным десятком и получаем прибавку в двадцать бойцов на сотню, двести на тысячу, пятьсот на армию. То есть + двадцать % боевого состава между делом. А войско так и состоит из двух с половиной тысяч. По названию. Воевода потер лоб, поклонился уважительно и отбыл модернизировать армию. Деньги я ему твердо обещал.
А вот глава Предгорий застрял у меня надолго. Проблема была сложной. Предгорье — большой сельскохозяйственный район. Чуть меньше трети всего остального моего дома. А жизнь там сплошная проблема. Я так и думал. Горцы. Каждый год они на четыре месяца выгоняют свои отары на участок от гор до Пограничной реки. Участок небольшой, но уж больно трава там хорошая. С баранами приходило от двух до трёх тысяч конных, так называемых пастухов. Так называемых, потому что овец в основном пасли рабы. И, поочередно меняясь, эти тысячи зверствовали на территории моего Дома все четыре месяца. Пятьсот моих всадников их даже задержать не могли. Мое предложение об увеличении десятков было принято вяло. То есть, хорошо придумано, сделаем, но проблему это не решит.