— Он сам нарывается! — прошипел, не отрываясь от налитых кровью белков Арабаджана.

Мне не терпелось дать выход негативным эмоциям. Еще никто не придумал способа лучше, чем помахать кулаками.

— Воин, я тебя не боюсь!

— Азатик, дорогой, тебе, правда, пора домой! — Ник кивнул в сторону двери, и к моему разочарованию противник покорно поплёлся восвояси.

— Дим, а ты постой. — смерив меня неловким взглядом, Никита прошептал, — Мы с парнями решили взять затраты на напитки и закуски на себя. Скидываться будешь?!

— Конечно. — выдал не раздумывая.

— Тогда с тебя семьсот рублей.

Машинально полез в карман, тут же хлопнув себя по лбу. Днем потратил последние деньги, купив три кило мандарин, чтобы набить ими рюкзак новенькой. Неловко было возвращать его пустым.

— Черт, Ник… Я совсем на мели! — раздосадовано пожал плечами, — Зарплату получу в лучшем случае в начале недели. Может, у бро удастся перехватить. Мы сейчас по очереди работаем на автомойке…

— Нет проблем. Можешь вообще не отдавать. Я видел, ты ничего не ел и не пил.

— Спасибо, но я же не упырь какой-то. Первым делом отдам, как только получу…

— Дим, и еще, мать просила тебе передать. — только сейчас заметил, что Ник держит под мышкой небольшой сверток, — Тут лекарства. Она проконсультировалась с нашим семейным врачом — попей, а то кашляешь, как чахоточный! — двоюродный брат попытался рассмеяться, но вышло неважно.

— А вот этого не надо! — оттолкнув его руку, я поспешил к двери.

Класса до шестого мы с Никиткой были, что называется, друзьями не разлей вода. Оба рискованные бесстрашные балагуры, драчуну. После уроков сразу бежали к нему домой.

Светлана Викторовна, сколько я себя помнил, была «замужем» за работой, и квартира находилась полностью в распоряжении её единственного сына. Чего мы тут только не вытворяли, один раз даже пришлось пожарных вызывать!

А потом я повзрослел и понял — хоть мы и братья, не так уж у нас много общего.

После красивого чистого хлебосольного дома Бодровых с каждым разом было все труднее возвращаться в нашу заблеванную крохотную хибару. Особенно после того, как добродушный Ник, по просьбе своей матушки, совал мне с собой пакеты с продуктами, будто мы нищие или беженцы.

Я всякий раз отказывался, зная, что дома придется отскребать со сковородки остатки двухдневной вермишели.

Перепрыгивая через две ступеньки, на ходу застегивая куртку, подумал, хоть за эти годы мы оба вымахали под метр девяносто, увы, принципиально ничего не изменилось.

Сделав несколько шагов по заснеженной безлюдной улице, я остановился, почувствовав в кармане вибрацию мобильного. Бросил беглый взгляд на подсвеченный дисплей, ощутив тупую ноющую боль в центре груди. Только этого еще не хватало…