Девочки упорно влюбляются в альфа-самцов. Но, поскольку жить под одной крышей с альфа-самцом невозможно, девочки стараются превратить их в домашние тапочки. Условные рефлексы Павлова им в помощь, у многих это получается. Только вот беда: с домашними тапочками жить предсказуемо и неинтересно – и девочки снова ищут непредсказуемого и сильного альфа-самца, чтобы в него влюбиться. Круг замкнулся. Тапочки куда теперь девать?

Абсолютно все девочки хотят полностью контролировать отношения. Это условие вшито в ОС (операционную систему) и имеет силу инстинкта, поэтому поведение девочек направлено на то, чтобы в совместной жизни сделать мальчиков слабыми и зависимыми. Иначе полный контроль отношений невозможен. Но сие требование ОС внутренне парадоксально: девочки хотят сильных и независимых мальчиков, при этом делают всё, чтобы те стали слабыми и зависимыми. Парадоксальность требования означает его невыполнимость.

Долгие и счастливые отношения при следовании девочки описанному инстинкту попросту невозможны. Но ведь и мальчикам, и девочкам хочется именно счастливых и долгих! Хочется комфортно жить в номинации «Папа работает, мама красивая».

И вот девочки стройными рядами идут ко мне и со слезой в голосе вопрошают: «ДятьСерёжа©, а можно как-то преодолеть этот мерзкий алгоритм невозможности? Чтобы и грудь в крестах, и не голова в кустах. Чтобы и красную рубаху, и не голову на плаху. Чтобы и Богу свечка, и чёрту кочерга. Чтобы и украсть, и покараулить. Чтобы и рыба, и мясо, а?»

И ваш покорный слуга, умудрённо улыбаясь©, ответствует: «Можно, деффки. Щас научу, слушайте внимательно».

Величайшая ошибка девочки состоит в том, что в мыслях она постоянно ставит себя на место мальчика и думает за него; за него же оценивает своё поведение как приятное или нет, стараясь давать ему приятное. В теории принцип верен: относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе. Его можно бы назвать глубоко гуманным, если бы не одно НО: он придуман для однополых взаимодействий. Там он успешно работает, а в общении полов – нет, оба пола изрядно косячат. Партнёры в паре честно выражают любовь – но так, как каждый понимает её для себя.

Девочка хочет объятий, прижимается к мальчику – и вместо того, чтобы дать ей объятия, он занимается с ней сексом. Потому что он понимает любовь так и считает, что девочке нужно именно это. «А как может быть иначе?» – у мальчика нет другой модели мышления.

Соответственно, девочка приписывает мальчику свою модель мышления и делает ровно то, что, как ей кажется, показывает её любовь. Её поступки – то, что она сама ожидала бы от любящего, но мальчик в них совершенно не нуждается. Более того, ещё и обижается на её действия, хотя с другой девочкой у неё всё точно прокатило бы.

И вот у нас есть два партнёра, разочарованных в данных отношениях и любви в целом. Потому что ни один из них даже не заподозрил, что под простым словом «любовь» они понимают совсем не одно и то же, ожидают разного. То, чего хочет от любви девочка, даром не нужно мальчику. А мальчик ведёт себя с любимой так, будто это другой мальчик. Оба хотели, как лучше – и у обоих получилось, как всегда.

И мальчик уходит из таких отношений и от такой любви. Девочка тоже уходит, разумеется. Почему он ушёл? Да не почувствовал любви. Он видел, что девочка старается, но не понял, что она его любит, поэтому ушёл – с обидами и недовольством.

Девочка тоже не поняла, что произошло. Она растеряна: всё делала правильно, всеми силами показывала любовь. А её не просто покинули, но гнусно предали, уйдя к лучшей подруге. Почему? Она в попу даёт, а я нет? Увы, не поэтому. Подруга внимательнее читала эпохальные труды ДятьСерёжи©, поэтому её рука на рычаге управления оказалась более чувствительной. Она знала, чего ожидает мальчик от девочки, которая любит. И чего же? Не того, что девочка.

На первом месте у него секс, это понятно. На втором месте тоже. Кстати, особых извращений в мальчиковом списке желаний нет; ничего такого, что лично вы отказались бы исполнить, даже будучи трезвой. А дальше есть несколько простых вещей, которые девочке следует делать – и тогда мальчик искренне посчитает, что его любят. Не сделаете эти вещи – ваша лучшая подруга всё ещё свободна для отношений с вашим мальчиком.

И вот вы уже бьётесь в припадках и вопиете дурными голосами: «ДятьСерёжа©, ну, так чего он ожидает от любви, мальчик этот? Не тяни, не дай помереть дурой!» И ваш покорный слуга, умудрённо улыбаясь©, изрекает: «Понимаете, девочки, любовь в смысле секса рано или поздно надоедает. Даже если вы лучшая девочка в мире. Даже если вы мастер спорта по постельной акробатике. Все эти бессмысленные телодвижения с одной и той же девочкой приедаются. И мальчику хочется большего. Того, что не приедается никогда. Как щи из кислой капусты. Мальчику хочется…»

Это так просто, что даже неинтересно рассказывать. Так просто, что вы даже не поверите, если вы не мальчик. Ему от девочки хочется уважения. Зацените любимую фразу пьяных мальчиков: «Ты меня уважаешь?» Они же не спрашивают: «Ты меня любишь?»

Дальше будет технология. Вот мы установили некое желаемое качество – уважение. Пока что оно имеет вид *надел умняка на рожу* номинализации *снял умняка*. Его нельзя описать терминами простого восприятия: вижу, слышу, чувствую. Тогда задаём вопрос: если есть некое качество, которое нельзя подержать в руках, то как понять, какова его структура? Из чего состоит неосязаемое – как мальчик узнаёт, что его уважают?

С этой позиции препарируем качество под микроскопом (гистологию на втором курсе мединститута все проходили, я думаю).

1. Уважение со стороны девочки появляется в мозгах мальчика, если она серьёзно воспринимает его мнение. Вообще по любым вопросам. Не ржёт, если он рассуждает о политике США на Ближнем Востоке, имея 5 классов образования школы для умственно отсталых. Тем более не ржёт, если мнение мальчика касается вопросов практических – которые решает он сам или вместе с ней. Не ржёт – значит, уважает.