– Я УЕЗЖАЮ! – заорала я ему. – ЗАЛЕЗАЙ В МАШИНУ!

Это заставляет его очухаться. Он подбегает, запрыгивает в машину и хлопает дверью. Когда я уже готова сорваться с места, он оборачивается и смотрит на заднее сиденье.

– А как же он? – спрашивает Бен.

Я прослеживаю за его взглядом на неподвижного мальчика, все еще сидящего там и смотрящего вникуда.

– Хочешь вылезти? – спрашиваю я мальчика. – Сейчас у тебя есть такая возможность.

Но он ничего не отвечает. У меня нет такой роскоши, как время на обдумывание; мы и так сильно задержались. Если он не может решить, я решу за него. Поехав с нами он может погибнуть – но оставшись здесь он погибнет точно. Он едет с нами.

Я резко набираю скорость, со стуком выезжая обратно на трассу. Я рада видеть, что машина все еще едет, причем быстрее, чем я могла представить. Также меня радует, что она хорошо поддается управлению на заснеженном шоссе. Я вжимаю сцепление и поддаю газу, переключяясь на вторую скорость, затем на третью, четвертую… Как хорошо, что папа научил меня ездить с механической коробкой передач – одна из чисто мужских вещей, которую я, девочка-подросток, никогда бы не узнала, и одна из вещей, от которой я постоянно отпиралась, но которой я так благодарна сейчас. Я смотрю, как движется стрелка спидометра: 130…140…160…180…190… Я не знаю, как сильно нужно давить на педаль. Боюсь, что если разгонюсь слишком быстро, то потеряю контроль на заснеженной дороге, особенно на шоссе, которой не приводили в порядок уже много лет, покрытое снегом, под которым не видны выбоины. Если мы наедем всего на одну рытвину или на намерзший лед, мы слетим с дороги. Я разгоняюсь еще немного, до 210 км/ч и решаю, что этого достаточно.

Я смотрю на Бена, который только закончил застегивать ремень безопасности и теперь ухватился за панель так, что костяшки побелели, и смотрит в страхе прямо перед собой.

– Ты убила его, – сказал он.

Я едва слышу его из-за рева мотора и сперва даже думаю, что это мне показалось или это голос моего подсознания. Но тут Бен поворачивается ко мне и повторяет:

– Ты убила того человека, – говорит он громче; он кажется удивленным, что такое могло произойти.

Я не знаю, что ему ответить.

– Да, я его убила, – произношу я наконец в раздражении. Зачем напоминать мне об этом. – Какие-то проблемы?

Медленно он качает головой: «Я просто ни разу не видел, как убивают людей.»

– Я сделала то, что должна была, – говорю я в свое оправдание. – Он полез за пистолетом.

Я прибавляю газу, разогнавшись до 220, и, когда мы выходим из-за поворота, я с облегчением замечаю машину на горизонте. Я нагоняю их, разогнавшись быстрее, чем они отваживались. При такой скорости я смогу догнать их через неколько минут. Я приободряюь.

Я уверена, что они заметили нас – я только надеюсь, что они не поняли, что это мы. Может быть, они думают, что это охотники вернули машину обратно на дорогу. Не думаю, что они видели наше столкновение.

Я еще разгоняюсь, достигая отметки в 230, и дистанция начинает сокращаться.

– Что ты собираешься делать, когда догонишь их? – кричит мне Бен с паникой в голосе.

Это мне тоже хотелось бы знать. Я еще не решила. Я знаю только, что мне нужно их догнать.