— Ладно, уговорили, тряхну своими дорожными сумками, и нервами. Совершу подвиг во имя дружбы. Когда отпуск-то брать?…
Девушки переглянулись.
— Ну, может, оно не все так плохо? — сказала Надежда. Женя пожала плечами:
— Да, плохого вроде ничего нет, но отсутствие Сусанны, знающей, что мы сегодня приедем, тревожит. Как и обстановка.
— Сусанка у свекрови под каблуком вместе с мужем, поэтому удивляться нечему. Но в одном ты права — ухо надо держать востро.
— И смотреть в оба.
— Принято, — кивнула Надя, поднимаясь. — Я в ванную. Пора смыть дорожную грязь.
— Ой, как пора, — подхватила Женя.
Девушки разбрелись по комнатам.
— А апартаменты хороши, — кивнула Надежда подруге в открытую дверь своей комнаты.
— Угу, — не смогла не согласиться она: широкая двуспальная кровать, застеленная светло-голубым покрывалом, полупрозрачные шторы в тон, закрывающие окно во всю стену, трельяж с пуфиком, встроенный шкаф, картина в позолоченной рамке в стиле позднего Боттичелли над столиком, удобные кресла. Женя посмотрела на все это и ушла в ванную, чтоб голову не ломать: откуда у хозяина ресторана столько денег и вкуса?
Душ немного взбодрил.
Женя вышла из ванной, просушивая полотенцем волосы, и подивилась сервису: у кресла стояли ее вещи, на столике чеканный серебряный поднос с прохладительными напитками, фруктами, на постели лежала белая короткая футболочка с аппликацией иероглифической надписи на груди, шортики.
Женя взяла футболку, провела ладонью по материи: плотная, но мягкая, гладкая — приятная. Пальцы пробежались по небольшой надписи, повторяя замысловатые изгибы иероглифов:
— Тым-дым-тум-дум… Надеюсь, здесь не написано: Женька — дура, — и скинув халат, решилась примерить.
Хамат стоял у окна и сквозь шторы прекрасно видел девушку. Он не прятался, как впрочем, и не думал этого делать. Его взгляд был устремлен на гостью, а мысли будоражили кровь.
Тот топик-футболка, что он купил сам, тщательно отобрав из всего ассортимента товара, привезенного Фахурти, была в руках девушки. Он точно так же, как она сейчас, трогал рукой материю, мял и гладил пальцем, проверяя, достаточно ли приятно будет телу. И помнил мягкость и нежность ткани, и, глядя, как этот топик скользит по телу девушки, закрывает грудь, Хамат чувствовал, как он касается кожи, обтягивает грудь, лаская ее, словно сам был топиком. Он смотрел на силуэт девушки и запоминал, впитывал взглядом каждый изгиб фигуры, каждое движение — грациозное, пластичное. Девушка не одевалась, она словно совершала таинство, пела и соблазняла каждым своим движением, жестом, и зачаровывала Хамата.
Ему вспомнился холодный апрель в Москве, подземка метро, станция Измайловская, шум голосов, гул электропоездов. И молоденькая девушка в расстегнутой, короткой бежевой куртке, в юбочке выше колен, в тон. Девушка прошла мимо него стремительной и грациозной походкой навстречу другой девушке короткостриженной, с угловатой, мальчишеской фигурой, видимо, ее подруги и засмеялась над какой-то фразой, повернулась в полупрофиль к Хамату, но не видела его — разговаривала с девушкой. Пара минут увлеченной беседы подруг дали возможность Хамату разглядеть грезу от и до. Типично русская красавица с румянцем на щеках, яркой голубизной глаз… разрез которых был типично восточным.
Парень смотрел в открытый вырез кофточки девушки на дешевую подвеску, что висела на груди, высокой, идеальной по форме: немаленькой, так что не знаешь, с кем решил, провести ночь — с мальчиком или девочкой, и не большой, так что не обхватишь и двумя ладонями. И фигура у девушки тоже была идеальной, полностью в его вкусе: не худая, нескладная, из ряда тех, кто любит превращать себя в набор костей, пособие по изучению человеческого скелета, но и не пышка, которую не знаешь за что обнимаешь. У этой девушки была идеальная, тонкая талия, плавный и четкий изгиб бедер, плоский живот и далеко не плоские ягодицы, длинные ровные ноги — идеальные от икр до … Хамат мысленно провел ладонью от щиколотки, охваченной коротким, изящным сапожком, вверх по ножке, обтянутой телесного цвета чулком, по икре, колену, стремясь выше к бедрам, прикрытым бежевой юбочкой, и словно наяву почувствовал под пальцами гладкость колготок, прохладу наверняка замерзших ножек и тепло там, под юбкой…
Девушка тряхнула копной длинных волнистых волос цвета кофе с молоком и, махнув своей собеседнице ладошкой, пошла к эскалатору. Хамат двинулся за ней, как нитка за иголкой, щедро улыбнулся, заговорил, не скрывая своего восхищения ее красотой. Однако, девушка в ответ шарахнулась от него как от чумного и одарив презрительно-надменным взглядом, ускорила шаг, нырнув в толпу.