«Мало какое время в отечественной истории может сравниться с нынешним по плотности событий, их воздействию на судьбы страны, её будущее. По сути дела, именно на протяжении этого периода произошёл перелом в сознании нашего народа. Революционные преобразования, начатые по инициативе партии, вылились в мощное движение народных масс, и оно неодолимо. Обретя гарантии в этом народном движении, перестройка, обновление жизни общества на принципах гуманного демократического социализма стали необратимыми, о чём мы можем говорить уверенно.
В стране реально идёт формирование социалистического правового государства».
Произнося эти слова, Горбачёв отлично знал, что на самом деле дали четыре года перестройки народу. Знал, но молчал о правде, арестовав свою совесть и спрятав её за решётку. Но не молчали другие. На том же съезде, но на другой день выступал Председатель Совета министров СССР Н. И. Рыжков, который так охарактеризовал сложившуюся в стране обстановку:
«Логика работы по формированию программы оздоровления народного хозяйства требовала глубокого анализа проблем и вытекающих из него реальных оценок и возможностей решения задач вывода экономики из сегодняшнего сложного состояния.
Оно в концентрированном виде отражается в том клубке острых противоречий, которые нам предстоит разрешить. Это расстроенное денежное обращение и разбалансированные финансы. Это хронически больная инвестиционная деятельность и монополизация производства, медленная переориентация экономики на удовлетворение нужд народа и слабая база социальной сферы. Это недостаток продовольствия и других товаров, крайне неблагополучная экологическая обстановка в ряде регионов, замедление научно-технического прогресса, деформированная внешнеэкономическая политика. В развитии многих отраслей усилилась нестабильность. Снижаются темпы экономического роста, а в ряде случаев – и объёмы производства, что сокращает возможности решения социальных проблем».
А несколько дальше в своём выступлении Рыжков коснулся именно темы, напрямую связанной с внедрением демократии по-горбачёвски, о которой задали вопрос сегодняшним телезрителям ведущие программы «Дата». Председатель правительства говорил:
«И, наконец, на фоне бурно развивающихся процессов в обществе стали проявляться нежелательные явления, серьёзно осложняющие экономическое развитие. Это – падение производственной и трудовой дисциплины, снижение ответственности за выполнение обязательств перед потребителями и государством. Огромный труднопредсказуемый ущерб наносят столкновения на межнациональной основе, забастовки на предприятиях, «блокады» и длительные перерывы движения на железнодорожных магистралях. Только из-за забастовок за 11 месяцев текущего года потеряно 7,5 миллиона человеко-дней и народному хозяйству недодано продукции более чем на 2 миллиарда рублей».
А сколько недодано было государству по причине закрытия сотен и сотен фабрик и заводов? Да, перестройка Горбачёва работала и работали его демократические преобразования, только совсем не в ту сторону, в какую хотел народ. В ту ли, в какую хотел Горбачёв – это другой вопрос, на который он вряд ли сегодня ответит честно. Ведь и другие, так называемые, прорабы перестройки умело врали народу с трибуны того же второго съезда народных депутатов. Один из них Гавриил Попов убеждённо валил с больной головы на здоровую, когда говорил:
«Когда я слышу о завышении цен предприятиями, об исчезновении дешёвых товаров, об отсутствии стирального порошка, забитых торговых базах и пустых прилавках, для меня это тоже самое главное доказательство того, что мы живём в старой системе».
Но позволим себе вспомнить, что говорил Гавриил Попов на секретном сентябрьском заседании созданной после съезда межрегиональной группы:
"…у нас есть шансы для победы. Нужно ставить на учёт каждого депутата РСФСР. Он должен понять, что если он будет голосовать не так, как скажет межрегиональная группа, то жить ему в этой стране будет невозможно". Попов предложил вызвать в стране "всеобщее народное возмущение", для чего "довести систему торговли до такого состояния, чтобы ничего невозможно было приобрести. Таким образом можно добиться всеобщих забастовок в Москве. Затем ввести полностью карточную систему. Оставшиеся товары продавать по произвольным ценам". Нашёлся возражавший, который подумал о предстоящих выборах в республиканские и местные Советы, а потому спросил: "Во время избирательной кампании не обойдётся без драк, нарушения общественного порядка, будет проливаться кровь. Кто защитит от суда?" Ему спокойно ответило руководство: "У нас есть деньги, чтобы платить штрафы. Есть список тридцати адвокатов, которые будут защищать наших людей, попавших в беду".
Оказывается, всё было предусмотрено… В этом именно выражалась «демократия» прорабов перестройки.
Между тем сам Горбачёв, видимо, не понимая, с кем имеет дело, по-прежнему убеждённо говорил в заключительном слове на том же съезде:
«Нам нужно в кратчайший срок справиться с бестоварьем, приостановить падение покупательной способности рубля, обуздать спекуляцию. Каждый человек должен уже в ближайшее время почувствовать, что намечается сдвиг к лучшему».
Через восемнадцать лет после начала перестройки мы продолжаем ждать, когда же это простые люди, наконец, почувствуют, что «намечается сдвиг к лучшему».
Ещё через два года перестройки 19 августа 1991 года руководители государства, объединившиеся в Государственный Комитет по Чрезвычайной Ситуации в стране, обратились к народу, с воззванием, в котором говорилось:
«Соотечественники! Граждане Советского Союза!
В тяжкий, критический для судеб Отечества и наших народов час обращаемся мы к вам! Над нашей великой Родиной нависла смертельная опасность! Начатая по инициативе Михаила Сергеевича Горбачёва политика реформ, задуманная как средство обеспечения динамичного развития страны и демократизации общественной жизни, в силу ряда причин зашла в тупик.
… Потоки слов, горы заверений и обещаний только подчёркивают скудость и убогость практических дел. Инфляция власти, страшнее, чем всякая иная, разрушает наше государство, общество. Каждый гражданин чувствует растущую неуверенность в завтрашнем дне, глубокую тревогу за будущее своих детей.
Кризис власти катастрофически сказался на экономике. Хаотичное, стихийное скольжение к рынку вызвало взрыв эгоизма – регионального, ведомственного, группового и личного. Война законов и поощрение центробежных тенденций обернулись разрушением единого народнохозяйственного механизма, складывавшегося десятилетиями. Результатом стали резкое падение уровня жизни подавляющего большинства советских людей, расцвет спекуляции и теневой экономики».