«Мой дворянин Еон де Бомон да будет доверять всему, что услышит от принца Конти, моего любезного брата, и никому да не скажет он о том ни слова. Аминь. Король».
Де Еон испугался: невозвратимо прекрасной показалась жизнь, которой наслаждался он до сего времени… Шпага, вино, книги, шахматы!
– Ваше высочество, – побледнел он невольно, – а если я, ссылаясь на занятость науками, осмелюсь отказаться от этой чести?
– Но вы же видели руку короля! – возмутился Конти.
– А если я откажусь, что ожидает меня?
– Бастилия, мой друг… Увы, Бастилия!
Так-то вот юный повеса вступил на скользкую стезю секретной дипломатии. Вступил на нее как раз в середине XVIII века – времени, когда в громе сражений суждено было перекраивать карту мира…
Он сделался скрытным, таинственным и хитрым.
Аминь! Король! Бастилия!
ВЕЛИКИЙ КАНЦЛЕР
А на бурных берегах Невы был свой, российский, Тампль, выросший среди мазанок мастеровых, по соседству с первой таможней Петербурга – как раз на том «галерном месте», где ныне высятся классические пропорции здания бывшего сената.
Краткая история русского Тампля изложена красноречиво в судьбе его всемогущих владельцев:
1, князь Александр Данилович Меншиков – сослан в Березов, где и умер, с мужеством приготовив себе место для могилы; дом его перешел к Миниху.
2, граф Бурхард Христофор Ми них – сослан в Пелым, где пробыл 20 лет, читая вслух жене Священное писание и сочиняя гимны; дом перешел к Остерману.
3, граф Андрей Иванович Остерман – сослан в Березов, где излечился от старой подагры, но зато умер от неистребимой злости к русским людям; дом его перешел к Бестужеву.
4, граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин.., не будем забегать вперед: положение русского канцлера еще прочно – при дворе и в политике Европы.
Кто же он был, этот пасмурный и грубый человек, шестнадцать лет не выпускавший руля русской политики? – «Темна вода во облацех…» Обычно при имени Бестужева-Рюмина вспоминают:
– А! Это тот самый, что изобрел бестужевские капли…
Да, это тот Бестужев. Правда, химик Лембке приписывал эти капли себе, а позже они продавались в Европе как «эликсир Деламот». Зато сам Бестужев не признавал за собой авторства тех фальшивых монет, которые он чеканил в Гамбурге – в своей странной аптеке. Вообще это был талантливый мастер по металлу и любопытный химик-экспериментатор – с большой склонностью к алхимии и чародействам магии.
Родился он в Москве; но служить начал в Ганновере. Вернулся же на родину – послом от Англии (!). При Петре I ему показалось несладко, и он подался в Митаву, где его отец был любовником курляндской герцогини Анны Иоанновны, будущей русской царицы (Бирон при Анне появился позже). И только когда Бестужеву было под сорок, он вернулся на русскую службу. А точнее – стал служить Бирону и всякой другой сволочи.