«Душевные терзания» при половом сближении

При любом поведении брачного ухаживания, особенно на начальных этапах сближения с представителем противоположного пола, птица находится в состоянии внутреннего конфликта. Происходит это из-за присущего взрослым птицам многих видов (но не всех!) чувства индивидуальной дистанции – зоны вокруг особи, в пределах которой она не терпит соседства другой птицы. Чтобы сохранить индивидуальную дистанцию, птица либо убегает, либо переходит к агрессии против того, кто нарушил невидимую границу. Наблюдая за поведением зимних стай синиц, мы часто видим примеры этих взаимоотношений. Когда две птицы случайно или же намеренно оказываются слишком близко друг к другу, стычки возникают мгновенно. Агрессивность совершенно явственна даже у таких стайных птиц, которые получают немалое преимущество от совместного обитания в суровых зимних условиях.

Внутренние терзания при первых попытках сексуального сближения, связанные с неизбежным нарушением индивидуальной дистанции, хорошо изучены на примере одного из самых многочисленных певчих птиц Европы – зяблика. Эту небольшую птичку, чьи самцы хорошо заметны весной не только своим ярким оперением – красновато-винной грудью, чёрным лбом, голубоватой шапочкой и каштановой спиной, но частой и громкой раскатистой песней, всегда можно встретить и в лесу, и в парке, и почти в любом городском саду. Самцы северных популяций прилетают весной со своих европейских зимовок значительно раньше самок, что и дало основание Карлу Линнею, великому шведскому биологу, основателю бинарной, т. е. двойной видовой номенклатуры, дать латинское название этой птице «Фрингилла цёлебс», что значит «зяблик холостой».

Орнитологами детально описаны разные позы самцов зяблика: в английских парках – Робертом Хайндом и Питером Марлером, а у прибалтийских зябликов на Куршской косе – Виктором Дольником и Татьяной Ильиной. Оказалось, что брачные позы этих птиц из разных регионов (а это два разных подвида зябликов) совершенно одинаковы. В самом начале гнездового сезона самец проявляет угрожающее поведение к другим зябликам разного пола, но постепенно его агрессивность по отношению к самкам снижается, и появляются первые элементы ухаживания. На начальной стадии формирования брачной пары самец принимает так называемую «косую» позу: перья на голове прижаты, голова втянута, белые пятна на плечах открыты, как при угрозе, ноги согнуты, крылья распущены, хвост подгибается вниз, а всё тело косо раскачивается из стороны в сторону. На более поздних стадиях ухаживания преобладает «вертикальная» поза: перья на голове нахохлены, ноги выпрямлены, самец приближается к самке несколько неуверенно, мелкими шажками, и не прямо, а зигзагами, тело его выпрямлено и немного откинуто назад, хвост периодически приподнимается и круто опускается вниз. Всё говорит о том, что самка может вызвать у самца разные реакции – и нападения, и бегства, и сексуального контакта. Сексуальное поведение самки более пассивно и сначала состоит в демонстрации «призывной» позы, а затем и в принятии «приглашающей позы», в чём-то похожей на позу птенца, выпрашивающего пишу, после чего самец и решается, наконец, осуществить копуляцию.

В процессе брачного ухаживания многие обычные формы деятельности птиц могут приобретать характер чисто формальный, далёкий от их первоначальной функции. К ним относится и так называемое ритуальное кормление самки самцом, наиболее часто встречающееся у тех птиц, которые выкармливают птенцов вдвоём. Самка принимает позу птенца, просящего есть, трясёт крыльями и издаёт почти такие же звуки, как и птенец. Эта брачная церемония окончательно сближает партнёров, устанавливая между ними вполне доверительные отношения. Часто за этим следует и первая копуляция. После образования пары ритуальное кормление иногда превращается в настоящее, когда самец кормит самку, насиживающую кладку.

Кормление насиживающей самки самцом весьма эффектно происходит у клестов – птиц с необычным приспособлением для быстрого доставания семян из еловых и сосновых шишек: концы надклювья и подклювья у клестов перекрещиваются. Клеста часто называют попугаем хвойного леса. Большеклювые, очень яркие и шумные, клесты могут подвешиваться головой вниз при своей беспрестанной работе с шишками. Птица отрывает шишку, берёт её в клюв и, удобно усевшись, начинает отгибать чешуйки и языком извлекать семена. При этом шишку клесты держат в лапах, и, обработав её всю, выпускают из лап и летят за следующей. Гнездование клестов бывает приурочено к феноменально ранним срокам, поскольку они могут гнездиться в любой месяц года, и часто это бывает в середине зимы – всё зависит от сроков созревания и урожайности хвойных семян. Для наблюдателя всегда очень впечатляюще и незабываемо зрелище трогательной заботы самца о самке, неотлучно сидящей на гнезде зимой, а потом – и о птенцах в зимнем лесу, среди потрескивающих от мороза деревьев.

Особое поведение птиц в процессе установления брачного контакта – так называемый аллопрининг, т. е. взаимная чистка оперения. Уход за оперением составляет одну из важнейших черт повседневной жизни любых пернатых созданий, а потому любая помощь в этом воспринимается весьма благосклонно. У некоторых птиц, например, у попугаев, ткачиков и многих других, взаимное ковыряние клювами в перьях друг друга – довольно частое явление, особенно в процессе сближения брачных партнёров. Птицы охотно предаются этой форме наслаждения – закрыв глаза, распускают перья, подставляя шею и обмякая всем телом, а при остановке партнёра настойчиво требуют продолжения, показывая собственным примером, как это надо делать.

Все вышеописанные позы разных птиц и весь характер их поведения во время ухаживания явно говорит о том, что в результате одновременного воздействия разнообразных раздражителей птица вынуждена подавить в себе все виды активности, кроме какой-то одной. В сезон размножения, при брачном возбуждении, все привычные формы агрессии, страха, опасений и осторожности отступают на второстепенный план перед натиском могучего стремления организма оставить после себя потомство.

Заточение в камеру как форма супружеской заботы

Удивительная форма супружеской заботы во время гнездования свойственна птицам-носорогам. Эти большие птицы, обитающие в Африке и Индо-Малайском регионе, хорошо узнаются по клюву, несоразмерно огромному, на котором сверху от темени помещается такой же большой вырост, внутри губчатый и поэтому очень лёгкий. В этом семействе лесных птиц 45 видов, и большинство из них отличаются контрастной, тёмной и светлой окраской оперения, и шумным поведением. Гнездятся они в дуплах, и чаще всего из года в год в одном и том же.

Перед откладкой яиц самка с помощью своего супруга добровольно заточает себя в «одиночную камеру», т. е. замуровывает гнездовое дупло гнилушками, глиной, землей и помётом, смоченными своей слюной и отрыгнутым содержимым желудка, затем залезает в гнездо, и оба супруга продолжают процесс заточения, пока в узкую щель может просунуться лишь клюв. Самец с полной отдачей сил, теряя массу тела, в течение полутора месяцев, а иногда и дольше, кормит свою пленённую супругу, а потом и птенцов. За это время самка полностью сменяет оперение, набирает запасы подкожного жира, и, наконец, вместе с птенцами, а иногда до их вылета из гнезда, выходит на свободу, с большой силой разрушая изнутри стенку, ставшую к тому времени очень прочной. Такая оригинальная форма размножения птиц-носорогов, по-видимому, возникла в ходе эволюции как адаптация к сосуществованию с естественными врагами – крупными змеями, и, возможно, обезьянами.

Курица с термометром

Самое уникальное распределение супружеских обязанностей в заботах о потомстве – у глазчатой курицы, живущей в засушливых местах Австралии. Эта крупная птица, чем-то похожая на пёструю куропатку, принадлежит семейству сорных кур. Их также называют большеногами за крупные мощные лапы, приспособленные для рытья земли. Все девять видов сорных кур не строят гнёзд, а откладывают яйца в тёплый грунт кратеров вулканов или же в кучи разлагающихся листьев и мусора, где яйца развиваются за счёт естественного тепла, выделяющегося при гниении. У глазчатой курицы сооружение холмов-инкубаторов и поддержание в них необходимого уровня тепла достигло высокого совершенства (недаром немецкое название этого вида – «курица с термометром»). Орнитолог Хэролд Фрит, в течение десяти лет изучавший жизнь этих удивительных птиц, говорил, что самка – всего лишь машина для производства яиц, а самец – строитель инкубатора и его единственный оператор.

Самец самоотверженно трудится целый год. В мае, т. е. в конце австралийской осени, он выкапывает яму глубиной до метра и до пяти метров в диаметре, и в течение следующих двух месяцев сгребает туда огромное количество опавших листьев. В августе он воздвигает на листьях кучу земли общим весом до тонны, и лишь в сентябре он прокапывает в своем инкубаторе ход в глубину, куда самка откладывает первое яйцо. С интервалом в несколько дней она откладывает за сезон размножения до 35 яиц, каждое по 200 г весом, и для откладывания каждого из них самец открывает и закрывает свой инкубатор. Инкубация продолжается полтора месяца, и птенцы появляются на протяжении всего сезона.

Самец же занят беспрерывной работой по регулированию температуры, поскольку внутри всегда должно быть точно 33 °C. Весной он раскапывает свой холм, чтобы охладить внутренности инкубатора, а летом, наоборот, насыпает на холм всё больше и больше земли, чтобы защитить кладку от палящего солнца. Ближе к осени он раскапывает землю днём, когда солнце в зените, а к вечеру вновь заваливает холм тёплой землёй. Временами он как бы задумывается, приостанавливает свою работу и неторопливо погружает клюв-термометр в землю. Дальнейшие его действия зависят от этого измерения температуры.

Поразительно, но вся эта каторжная работа самца глазчатой курицы проделывается ради детей, которых ни самец, ни самка вообще никогда не видят. Птенцы, вылупляющиеся вполне зрелыми на метровой глубине, сразу же начинают пробивать себе путь на поверхность. Выбравшись на свободу, птенец со всех оставшихся сил бежит в ближайшее лесное укрытие. Далеко не из всех яиц вылупляются птенцы, и далеко не всем вылупившимся удается пробиться к свету и выжить. Но став взрослыми, они вновь начинают свою вечную и методичную работу мусоросборщиков и землекопателей.

Свободная любовь или свободные половые связи?

От печали, от тяжкой юдолиТы одну за одной не кури —Увези свою душу на волю,Где токуют в лесах глухари.Где весною, на зябком рассвете,Одурев от любви и зари,Исступлённые, словно поэты,Снова глохнут в лесах глухари,Где пьянящую удаль свободыТы, как Бог, сам себе подари,В том краю, где любовные одыДекламируют вновь глухари.

Хотя и говорят, что браки заключаются на небесах, но даже птицы, постоянно приближенные к небу, для всех своих разнообразных сексуальных и брачных отношений спускаются на грешную землю. Как и у многих других животных, у птиц принято выделять четыре основных типа отношений между самцами и самками – промискуитет (совершенно свободные, ничем не регламентированные половые связи самцов и самок), полигамию (многобрачие), которая разделяется на полигинию (многоженство) и полиандрию (многомужие), и, наконец, моногамию (единобрачие). В такой классификации нет абсолютной незыблемости. Некоторые строгие моногамы временами встают на скользкий, но очень желанный для них путь многожёнцев, а спаривание на коллективных токах одни специалисты относят к промискуитету, а другие называет полигамией, поскольку полигамия в широком смысле слова – любое многобрачие. В некоторых систематических группах птиц, например, в семействе тетеревиных, в отряде ржанкообразных (туда входят кулики, чайки, чистики), существуют все известные типы брачных связей.

С эволюционной точки зрения наиболее важным представляется изучение генетических аспектов разных форм спаривания, или, как говорят биологи, генного потока при разных брачных системах. Традиционные наблюдения за поведением животных не дают сведений о генетических процессах и, даже наблюдая за спариванием, нельзя быть уверенным в передаче генов, поскольку не каждая копуляция приводит к оплодотворению яйцеклетки. Только с помощью молекулярных маркеров можно понять направление генного потока. Именно таким генетическим анализом в последние годы было выяснено, что среди видов, считавшихся моногамными, почти всегда есть определённая доля внебрачного оплодотворения.

Самый простой и, с человеческой точки зрения, «аморальный» тип отношений – промискуитет, т. е. абсолютно свободная смена половых партнёров и самцами, и самками в течение сезона размножения. Термин этот происходит от латинского слова «промискуус», что означает смешанный, общий. Раньше считалось (по-видимому, ошибочно), что на ранних стадиях развития человеческого общества такой тип половых связей предшествовал возникновению брака и семьи. Биологи часто определяют промискуитет как «беспорядочное спаривание с разными партнёрами», хотя слово «беспорядочное» здесь, видимо, не совсем точно, поскольку из всего многообразия потенциальных партнёров каждый выбирает всё же наиболее для себя привлекательного. Более того, выбор партнёра осуществляется исключительно самками, а они, в отличие от самцов, весьма разборчивы. И чем более разборчивы будут самки при выборе партнёра, тем очевидно более ярко будут выражены те признаки у самцов, на основе которых самки и делают выбор. Можно ли этот выбор назвать, по нашим моральным установкам, проявлением «свободной любви»? На этот вопрос, видимо, нет прямого ответа, так же, как и на вопрос, чем у животных любовь к противоположному полу отличается от «простого секса».